У врага за пазухой (СИ)

Догадку пока озвучивать не хочу. Пусть это будет моя паранойя.

— Только не надо рассказывать сказки про дураков и дороги. Двадцать первый век. Не все у нас так плохо.

— За патриотизм пять, а сейчас посмотри в окно.

— Окраина как окраина. — Кира жмет плечами.

— Что еще видишь?

— Обочину, кусты и дождь.

— Дождь заметила. Молодец. Еще вокруг одни болота, а я не Иван Сусанин. Это он в тридцать два экскурсии по торфяникам водил. Я уже староват для таких подвигов. Поедем в объезд.

— Почему кажется, что ты дуришь мне голову? — Кира даже крышку ноутбука опускает.

Высшая степень интереса! Добился-таки!

— На твою голову у меня совершенно другие планы. — Сворачиваю на объездную. Если в поселке нас действительно ждут, то пусть ждут и дальше. — Ни с какой пудрой они точно не связаны.

Глава 15

Глава 15

Дорога в объезд занимает гораздо больше времени, чем я думал. Самсонова успевает пять раз возмутиться, что она опаздывает на встречу, и дважды пообещать отправиться пешком. На короткой остановке она даже выходит из машины и с минуту мокнет под дождем.

Как вскоре выясняется, водная процедура благотворно влияет на женскую психику. Следующий час Кира больше не угрожает, не дерется за свое колено и не терроризирует несчастный ноутбук.

Идеальная спутница! Красивая, молчаливая и горячая.

Однако возле бухгалтерской дачи все меняется. Чутье так и шепчет: «Вали». Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не проехать нужный поворот, акула же, напротив, вся подбирается, и кажется, вот-вот опять сиганет под дождь.

— Если из-за опоздания он откажется отвечать на вопросы, я тебе плешь проем! — честно предупреждает она, когда до финальной точки остается около двадцати метров.

— Всегда мечтал о голом черепе. Никакого геморроя со стрижкой и бритьем.

Паркую машину недалеко от покосившегося деревянного крыльца.

— И мозг выем. Чайной ложечкой!

— Думаю, у меня найдется чем тебя покормить, кроме мозга.

Пока Кира не вышла из машины, блокирую ее дверь и отстегиваю свой ремень безопасности.

— А это что за заявочки?

— Прости, дорогая, женщин я пропускаю первыми только в кровати. — Достав из бардачка травматический пистолет, толкаю дверцу.

— Ты его убить собрался? — Кира бледнеет.

— Нет. Всего лишь удостовериться, что никто здесь не собирается убить нас.

Не знаю, насколько убедительно звучат мои слова, но акула замолкает. Вжимается сладкой попкой в сиденье и на целую минуту превращается в симпатичный памятник.

Этого времени хватает, чтобы быстро оббежать дом и заглянуть во все окна.

— Тебя в спецназе готовили? — шепчет Самсонова, неожиданно оказавшись у меня за спиной.

За такую самодеятельность очень хочется отшлепать ее по заднице. От всей души! До розовых булок!

— На улице. Там практика лучше, — отвечаю я и толкаю эту любопытную особу за ближайшие густые кусты.

Дальше — ничего нового и ничего интересного. Стараясь не касаться руками рамы, выбиваю стекло в одной из форточек и, дотянувшись до шпингалета, открываю окно.

— Пока не разрешу, никуда не входишь! — Зло шиплю акуле и вваливаюсь в дом.

***

— Твою мать! Твою мать! Твою мать! Твою...

Словарный запас Самсоновой не блещет оригинальностью. Если бы не одно обстоятельство, решил бы, что мне достался какой-то бракованный экземпляр журналистки. Но посреди гостиной, распластавшись звездочкой, лежит то самое обстоятельство... без дыхания и с аккуратной дыркой в голове.

— Труп... Твою мать. Труп... — Кира кусает губы и, словно щит, прижимает к груди ноутбук.

Как знал, что не нужно впускать ее в дом. И ведь не хотел этого делать. Влез в окно, увидел тело и сразу же крикнул, чтобы валила к машине. Рыкнул так, что любая другая даже пикнуть не посмела бы. Бежала бы, сверкая пятками. Только где «любая», а где эта, со сбитыми настройками?

— А ну собралась! — Я притягиваю это трясущееся чудо к себе. — Не реветь.

— Это бухгалтер, да? — Кира трусливо смотрит за мое плечо и не сопротивляется.

— Он самый. Был, — подтверждаю с досадой.

— И он мертв?

— Мертвее не бывает. Медицина бессильна.

— Твою мать... Все из-за интервью. — Она еще сильнее кусает губы.

Верный признак надвигающейся истерики.

— Хочешь взять на себя вину за его смерть? — провоцирую я. Жестоко, но должно отрезвить. — Давай скажи еще, что он бы жил, не реши ты с ним пообщаться.

— Ты издеваешься?

— У нас тут жмурик! Мертвец! Тело!

— Это не первый труп в моей практике! — Кира реагирует правильно.

Испуганной мышки как не бывало.

— Так ты у нас серийный убийца! — закрепляю результат.

— Я расстроена! — Акула передергивает плечами. — Раньше они умирали после интервью, а этот даже слова произнести не успел. — Она воинственно сдувает прядь со лба и смотрит мне в глаза.

Ни фига не романтический момент. Рядом покойник, по всему дому отпечатки одной любопытной папарацци, и где-то недалеко может находиться убийца. Нужно срочно все зачистить и линять. Никаких задержек. Однако устоять я все же не могу.

— Ты точно реальная? — Фиксирую ее затылок.

— Такая же реальная, как ты чокнутый! — Кира бьет молниями из глаз. Снова вздрагивает, но даже не пытается отстраниться.

— Если бы не труп, я бы тебя прямо сейчас взял.