У врага за пазухой (СИ)

Пробую ее губы на вкус. Облизываю верхнюю, посасываю и принимаюсь за нижнюю.

— Без живых свидетелей слабо?!

Дрожь уже меньше. Моя боевая акула почти в порядке.

— Тяжелая судьба извращенца. — С трудом выпускаю ее из своих объятий. — Мы обязательно что-нибудь придумаем.

***

От домика отъезжаем минут через двадцать. За это время Кира успевает сделать целую коллекцию фотографий, а я — стереть ее «пальчики» с дверей, подоконника и прочих поверхностей.

По-хорошему, стоит еще пройтись с ультрафиолетовой лампой, но чего нет, того нет.

— Почему мне кажется, что полицию лучше не вызывать? — пристегнувшись, спрашивает Кира.

— Не удивлюсь, если ее уже вызвали.

— Думаешь, они решат, что это мы?

— Не исключаю. Все это очень похоже на подставу.

— Подожди... На подставу кого? Тебя, меня, нас?

— Насколько помню, ты у нас звезда журналистских расследований. Догадайся сама!

Версия есть, и не самая приятная. Лучше бы Кира пришла к ней без моих подсказок. Именно из-за нее я отменил все дела и повез Самсонову в эту тмутаракань.

— Об интервью знали только в редакции. Я не распространялась.

— Не поверишь, я тоже.

— Кто-нибудь наверняка мог догадаться, что ты поехал со мной.

— Смог бы. Только я кое-что предпринял.

— Подожди... Ты сказал своему водителю, что он знает, что делать дальше.

Нюх у акулы все же отличный. Не женщина, а кладезь талантов.

— Федор уже четыре часа катается по моему обычному маршруту. Я даже занятия у пацанов не отменял. Они, конечно, удивятся, когда увидят замену, но для всех остальных я в Питере. Сюда, в деревню, поехала только ты.

Глава 16

Глава 16

Кира

Чтобы не засветиться на камерах дорожной инспекции, Вольский делает нехилый круг вокруг деревни и ближайшего поселка. Как итог, в город мы возвращаемся поздно вечером.

От пережитого шока не хочется ни есть, ни разговаривать. Когда этот похотливый бог секса предлагает совместный ужин, я просто-напросто выхожу на первом же светофоре.

В отличие от прежней попытки побега, сейчас Вольский не ждет и не пытается вернуть в машину. Я ныряю в ближайший трамвай, а он перестраивается в соседний ряд и сворачивает налево.

Отличный повод порадоваться. Свобода, о которой мечтала весь день. Только опять что-то не так.

С этим ощущением я проезжаю половину Питера, вхожу в свою парадную и поднимаюсь в квартиру.

«Кира, улыбаемся и машем!» — пытаюсь встряхнуться.

«Одним козлом в твоей жизни стало меньше!» — мысленно повторяю три раза.

Теоретически должно отпустить. Вольский мне не друг, а самый настоящий враг. Неважно, как он целуется. Плевать, что заботился и оберегал.

— Измену мужа пережила, а тебя и вспоминать не стану! — говорю уже вслух.

Однако настроение не меняется. Бешусь как во время лютого ПМС. Приготовленная на скорую руку яичница не лезет в горло, и даже горячий душ не помогает избавиться от странного ощущения неправильности.

Вероятно, к ночи я бы что-нибудь придумала, но прямо перед походом в кровать слышу громкий стук в дверь.

— Кто там?

Натягиваю поверх пижамы большой пушистый свитер.

— Кира Игоревна Самсонова? — доносится строгий мужской голос.

— Золотая рыбка, блин. Какого черта вам нужно в такое время?

Из-за усталости все чувства притуплены, нет сил даже испугаться.

— Это полиция. Откройте сейчас же! Иначе нам придется выломать дверь!

***

Пару раз в жизни приходилось присутствовать при арестах. Первый — много лет назад, когда прямо возле дома задержали отца. Тогда страх был таким сильным, что не помогло никакое успокоительное. Я выла навзрыд и требовала, чтобы мама взяла меня с собой в полицию.

Второй раз — уже на работе, после статьи о продажном судье. Прокуратура тогда была мне должна и в качестве награды разрешила заснять арест.

Сейчас третий! В моей квартире! Меня!

От шока с трудом запоминаю фамилии и тут же забываю звания. Полицейские показывают сразу несколько удостоверений и тычут в лицо еще какой-то бумажкой. Зевая, просят одеться и пойти с ними.

— Кира Игоревна, давайте уже скорее! — поторапливают, когда путаюсь в обуви.

— Вам все это не понадобится! — останавливают, заметив, что я бросаю в сумку зарядное для телефона, зубную щетку и большой блокнот.

— А как же права? Звонок адвокату? — Умышленно тяну время.

Я прекрасно осознаю, что на практике никто не зачитывает никаких прав, а знакомый адвокат, которому можно позвонить в любое время суток, — опция исключительно для богатеев. Если за мной пришли, значит — заберут. Без всяких исключений. Но жизненно важно понять, что вообще происходит.

— Из отдела позвоните, — сонно бубнит самый высокий, вероятно главный здесь.

Фамилия, насколько помню, Агеев.

— Хотя бы из-за чего меня задерживают? Я что-то совершила?

— Пока это только подозрение.

— Так в чем подозревают?

Кажется, уже догадываюсь. Вольский как чувствовал подставу. Этот провидец сделал все, чтобы никто не узнал о нашем визите. Только, похоже, не помогло.

— Вас подозревают в убийстве господина Мысина Льва Станиславовича. Известного в определенных кругах специалиста по финансовым махинациям по прозвищу Бухгалтер.

— Я... я никого не убивала.