У врага за пазухой (СИ)

— Давайте уже поедем. Десять вечера. В отделе составим протокол и во всем разберемся.

— Но у вас есть хоть какое-нибудь доказательство?

— Кира Игоревна... — Агеев достает браслеты и тяжело вздыхает. — Вы сами пойдете или вас заставить?

— Просто ответьте... — Не в состоянии отвести взгляд от наручников, нервно сглатываю.

— Мысина нашли три часа назад. Обнаружила соседка. В доме ни орудия убийства, ни отпечатков. К счастью, на мобильном телефоне сохранилось переписка. Ваша с убитым. Вы единственная знали, куда он уехал, а предположительное время убийства совпадает со временем назначенной встречи.

Глава 17

Глава 17

В дороге от дома до отдела уставший мозг упорно пытается найти выход.

Повесить на меня убийство из-за переписки в телефоне будет сложно. Слишком странный получается убийца — без мотива, без криминального опыта и оружия.

Как ни удивительно, мысль об орудии убийства заставляет нервничать сильнее всего. Мы с Вольским тоже ничего не нашли. На даче я видела лишь один пистолет — тот, который Ярослав достал из бардачка машины.

Вряд ли из него можно было выстрелить бесшумно. Да и не было у Вольского столько времени. Всю шумную и грязную работу убийца проделал перед нашим приездом. Он не только каким-то образом выяснил адрес, но и смог нас опередить.

Как? Ответов нет.

В редакции о поездке знал лишь Ломоносов. Он с моего первого дела требует отчитываться, куда собираюсь и на какой срок. Чтобы не впасть в немилость, я сообщила и в этот раз.

Из домашних... их не осталось. Мама получила свою сумочку и больше не наведывалась. Муж с чемоданами убыл на ПМЖ к другу, а с Ирой мы обсуждали лишь мужчин и разновидности крокодилов.

Единственная гипотеза, которая объясняет слив информации, — Вольский. Я еще на юбилее сказала ему о Шапках. Он сам как-то узнал улицу и номер дома Бухгалтера.

«Скажи, что ты не замешан в убийстве и моем аресте», — отправляю СМС Ярославу уже в отделе, пока Агеев уходит за кофе.

Мне вполне хватит краткого ответа: «да» или «нет». Однако вместо сообщения его величество решает позвонить.

— Какой на хер арест? — хрипит Вольский.

По телефону трудно понять причину хрипа, но воображение тут же рисует обнаженную Вику, упругие ягодицы мистера Секса и смятые шелковые простыни.

— Мой. — Выглядываю за дверь.

Не хватало еще, чтобы Агеев застукал меня с телефоном в руках.

— Тебя задержали?

— Полчаса назад. Я теперь подозреваемая в убийстве.

— Каком еще убийстве?

С извилинами у него совсем беда. Так непривычно, что даже улыбаюсь.

— А ты подумай!

Набор матов, который звучит после моих слов, поражает фантазией и образностью. Кто бы ни был сейчас под Вольским, кончить она теперь точно не сможет.

— Почему сразу не позвонила?! Адвокат уже приехал? Ты хоть что-то рассказала?

Пожалуй, сонный и медлительный Ярослав нравился мне больше.

— Ты мне не отец и не начальник, — обрубаю этого диктатора.

— Что ты им рассказала?! Подробнее!

— Сказку! О рыбаке, чтоб его, и рыбке.

— Задницу надеру! И это сейчас не угроза. Это, блядь, обещание!

— Обязательно надерешь! Но для начала поищи у себя крысу и надери ей!

— У меня нет ни крыс, ни кротов! — цедит Вольский сквозь зубы.

— О времени и месте интервью знали лишь ты и я. Я никому не сообщала. Утечка информации могла произойти только с твоей стороны, — рычу на него как можно тише и, закончив фразу, сразу же отключаюсь.

Несмотря на результат, после этого разговора становится легче. Вольский не стал бы разыгрывать удивление. Будь он хоть в чем-то виноват, мое сообщение осталось бы неотвеченным и не было бы никакого пинг-понга словами.

***

Следующие три часа проходят в жестком спарринге с Агеевым. Он упорно пытается выяснить подробности встречи с Бухгалтером, а я, включив на полную мощность блондинку, изображаю склероз.

Не самая успешная тактика. К несчастью, с перспективами вообще беда.

— И сколько еще вы будете меня допрашивать? — Зеваю точно так же, как Агеев.

— Мне спешить некуда. Будем с вами общаться, пока не заговорите.

— Но мне нечего рассказать. Я его не убивала и даже не была знакома лично.

— Конечно. Все вы так поете.

— Могу на детекторе лжи подтвердить. Где этот ваш полиграф?

— Понадобится — подтвердите.

— А можно хоть до утра вернуть меня домой? Спать очень хочется.

— Домой нельзя. Утром проведем обыск. Если ничего не найдем, будем разговаривать с вами дальше.

— И что же вы собираетесь найти? — Становится не по себе.

В квартире все было в полном порядке. Дверь я открыла своим ключом — два оборота, никаких проблем. Вещи лежали как обычно. Стопка новых книг — на комоде, покрытые слоем пыли гантели — в углу, под таким же запыленным телевизором. Любимый свитер — в кресле, а сброшенная пижама — на кровати... вроде бы. Или нет?

Вспомнить, где именно лежала пижама, почему-то не удается. Память не хочет показывать картинку с любимым спальным комплектом. Вместо нее подсовывает воспоминания о девственно чистом покрывале и непривычно аккуратно разложенных подушках.

— Кира Игоревна, я читал некоторые ваши статьи и прекрасно понимаю, что прямо сейчас вы дурите мне голову, — выдергивает из размышлений Агеев.