У врага за пазухой (СИ)

Хочется броситься к нему и проверить. Однако... только делаю один шаг вправо, меня как помойного котенка берут за шкирки и пихают в салон огромного джипа.

- Отдохни пока. – На голову опускается что-то черное. Наверное мешок. А запястья вспыхивают огнем. Вероятно от стяжек.

- Уроды. – Страх испаряется. Остается лишь злость.

- Тебе бы не чирикать! – Впереди кто-то смеется. – А то можем и не довезти.

- Если бы могли, убили бы еще в квартире.

Что там Ярослав говорил про мой инстинкт самосохранения? Что его нет? Кажется, он был прав.

- Борзая сучка. – Чьи-то пальцы сжимают шею. – Но ничего. Недолго осталось. – Резко отпускают, и от неожиданности я падаю лицом на сиденье.

За следующие два или три часа становится ясно, что «недолго» это чертовски много времени. Я не знаю, куда меня везут. Не могу стянуть проклятый мешок. А вот беспомощность успеваю прочувствовать во всех красках и их оттенках.

От нее плохо, тухло, и не спасает никакой оптимизм. С моей работой нечто подобное должно было когда-нибудь случиться. И все же... встрять именно сейчас обиднее всего.

Я так и не узнала, простил ли меня Ярослав.

Так и не поняла, значила ли я для него хоть что-то.

Так и не доказала никому, что мой папа был самым лучшим человеком и не убивал Анну Вольскую.

Возможно, просиди я в этой вонючей машине еще пару часов, то придумала бы больше причин для отчаяния. Но мы резко сворачиваем с ровной дороги куда-то вправо, и спустя пару минут джип останавливается.

- Принимайте, босс. Посылка прибыла. – Голос похож на «первого».

- Веди ее в гараж. Документы я сам заберу. – Это кто-то незнакомый. Мы точно раньше не пересекались. Во всяком случае, я его не слышала.

- Будет сделано. – Мои тюремщики не острят и не угрожают. Грозные крутые бойцы превращаются в обычных исполнителей.

- Может, хотя бы мешок снимете?! – вскрикиваю я, наступая босой ногой на острый камень.

- Освободите девушку, - приказывает незнакомец. – Отсюда она никуда не убежит, а разговаривать лучше без стяжек и мешка.

Больше он ничего не говорит. На минуту вокруг все словно останавливается. Стихают звуки, замирает сердце. А потом яркий свет бьет по глазам, и мой кошмар обретает краски, лица и имена.

***

- Слышала поговорку про любопытную Варвару? – Худой невысокий мужчина подходит к стулу, на который меня усадили конвоиры, и опускается на корточки.

- У нее случились проблемы с носом.

С удивлением разглядываю лицо местного главаря. Не красавец. Лет тридцати. Серые глаза, редкие брови, узкие губы и ямочка на подбородке.

Дети не всегда похожи на своих родителей, но он похож.

- Мама дала тебе столько информации, что хватило бы трижды отправить моего папашу на тот свет. – Он со злостью сплевывает на пол.

- Вы сын Китайца... То есть Бурового? – Хочу услышать ответ лично. Я практически уверена, что узнала его.

- Ты уже и так все поняла. – Оскаливается.

- Ваша мама сказала, что он убил вас.

- Я и есть труп. Для всех! В первую очередь для своего драгоценного папаши.

- Вы обманули всех, убили Бухгалтера и угрожали мне...

- Милая, сколько можно быть такой наивной? В нашем мире все покупается и продается. В первую очередь, люди, - доносится сбоку.

Поворачиваясь, замечаю Галину Петровну. Похоже, все в сборе. Безумно жаль, что нельзя вызвать сюда Ярослава и его охрану.

- Это вы все организовали?

Вспоминаю остекленевший взгляд убитого и удивление на его лица. Теперь все ясно. Он знал того, кто пришел по его душу. Просто не ожидал.

- Задача матери – защищать своего ребенка. Любыми средствами. От кого угодно.

Буровая машет охраннику, чтобы закрыл дверь гаража. Садится в кресло напротив меня.

- Вы такая же, как и ваш муж. Два сапога пара.

Становится обидно. Я так жалела ее, верила в слезы там, в спортзале.

- Когда живешь рядом с жестокими людьми, постепенно и сам забываешь о жалости, - с сожалением поизносит Буровая. – Хотя тебя мне жаль. Такая умная девочка, такая правильная. Ничего общего с твоей мамашей, которая сбила беременную женщину и спокойно отправила за решетку любимого мужа.

- Вы... – Теряюсь. – Вы знаете о маме?

- Один из моих людей сидел вместе с твоим отцом. Соболезную. Он мог прожить долгую и счастливую жизнь.

Если бы не прежняя ложь, я наверняка поверила бы в сочувствие Буровой. Реальность отрезвляет.

- То интервью... – Сглотнув, заставляю себя вернуться к главному. - Вы дали его не из-за детей. Вы поверили, что у Вольского есть план, и он сможет похоронить вашего бывшего мужа.

- Мы оказались в одной упряжке. Сама я никогда в жизни не дотянулась бы до Китая. Глупо было отказываться от такого шанса.

- Он похоронит его вместо вас... – Во рту горечь. До слез хочется к Яру. Хотя бы на мгновение прижаться к его груди и сказать «Прости».

- Не будь ты такой любопытной, мы бы даже отпраздновали... Вместе!

Буровая переглядывается с сыном. Будто это не просто взгляд, а диалог, тот поднимается с корточек и становится за моей спиной.

- Убьете меня, как убили Бухгалтера?

- Вначале, милая, мы с тобой поговорим. – Галина Петровна закашливается. Сильно, совсем как по телефону утром.

- Хотите узнать, кому еще я рассказала о подражателе?