У всех разные игрушки

– Я не знаю, чем все кончится, Зак. Год назад перспективы были ясны и понятны. Нам казалось, что комми решились последовать своей теории конвергенции, и вот-вот лягут под нас, но теперь, с приходом Баталина… Ни у кого уже нет сомнений, что они играют в какую-то свою игру.

Френсис тяжело вздохнул, поморщился, отступил к своему креслу и тяжело в него опустился. Я чувствовал, что он хочет еще что-то сказать и поэтому молчал.

– Знаете, это выходит за круг моих должностных обязанностей, – заговорил лорд Стаффорд, – но кое-какая информация до меня добирается. В регионах России начались чистки. Пока что без особой крови, но они уже идут. Но этого следовало ждать от красных, хуже, что вместе со всяким националистическим сбродом под метлу попадают и наши люди. Власть и влияние будто вода утекают из наших рук. А теперь, когда в их Госбанке уселся ваш Карнаух, все совсем стало тусклым. Он обеспечит большевиков деньгами! И не спасут никакие доступные нам санкции. Американцы все это проходили. Зачем вы отпустили Карнауха, Зак?

– Он меня не спрашивал, Френсис, – ответил я. – Но я не очень понимаю ваших переживаний. Разве Баталин не вышел из КПСС, разве не объявил он свободу от идеологии? Мне кажется, вы чересчур сгущаете краски?

– Я? Сгущаю? – лорд рассмеялся. – Я не рассказываю вам и десятой части своих трудностей! В Москве закрывают наши благотворительные организации! Под разными надуманными предлогами ставят их финансовые потоки под контроль минфина. Это совершенно мешает нашей работе. Снова наложены ограничения на наличную валюту – мы элементарно не можем отблагодарить нужных людей! Черт, они словно читают наши секретные инструкции!

Сэр Френсис внезапно швырнул полупустой стакан в стену, проследил за появлением мокрого пятна на шелковых обоях, резко крикнул:

– Пенни! – в комнату вошла симпатичная рыжая девочка в переднике. – Уберите осколки, – он показал пальцем на пол. – И принесите мне еще виски и посуду.

– Вы не в себе, Френсис, – заметил я. – Вам не стоит все принимать так близко к сердцу.

– А как еще мне это принимать? – уныло спросил барон. – Брейтвейтом очень недовольны в Форин-офисе. Его считают ответственным за провал десятилетней работы. На следующей неделе его отзовут и некоторое время – месяца три-четыре – мне придется выполнять функции посла, понимаете?

Я кивнул, рассеянно наблюдая за тем, как сноровисто Пенни собирает осколки.

– Ничего вы не понимаете, Зак, – лорд Стаффорд закрыл глаза и обхватил ладонями лобастую голову. – Ничего! Это конец моей дипломатической карьеры. Вам проще, ведь никто не давит на вас, не заставляет делать глупости. Я даже вам завидую. Чуть-чуть. Поймите, Зак, если уж чертов хитрец Брейтвейт упустил ситуацию из рук, то я… Я прекрасно понимаю, что не стою и четверти Брейтвейта. Это пока не мой уровень. Я не могу больше быть в Москве! Возьмете меня на работу, Зак? Если у нас толком не состоялось продолжительное партнерство, то, может быть, под вашим прямым руководством моя деятельность будет успешнее?

Пенни вышла, барон вместе с креслом придвинулся ближе, схватил меня за руку, сжал ладонь и громко зашептал:

– Я хоть и вылечу с треском после такого провала, и в Уайтхолл мне уже никогда не попасть, но связи в России у меня останутся! Не те, старые, которых русские вскоре пересажают по тюрьмам, а новые, из тех, кто пришел с Баталиным! Я смогу быть полезным, Зак!

Мне было удивительно и неприятно видеть его таким – совершенно расклеившимся, боящимся завтрашнего дня, едва не размазывающего сопли по щекам. Однако его чиновничья интуиция была великолепна, он загодя принялся искать теплое место. Весьма полезное качество в некоторых ситуациях.

– Там такие деньги! – продолжал расхваливать ненавистную страну сэр Френсис и понемногу заводился сам. – Да что я вам рассказываю, вы же все видели сами – золото, нефть, газ. Можно добиться участия в их больших газовых проектах, Зак! Я видел их проекты развития "Газпрома" – это что-то невероятное! Недооцененность этой новой компании по сравнению с каким-нибудь BP колоссальная! Можно за пару пенсов купить достаточное количество его бумаг. Сейчас он ничего не стоит, но вот увидите, вскоре Баталин вышвырнет Черномырдина из директоров. И тогда у нас появится шанс снабжать пол-Европы русским газом!

Я слушал его и думал, что лорд Стаффорд вполне может быть мне полезен, выполняя те же функции, что и князь Лобанов-Ростовский для людей из противоположного лагеря. В этом была даже какая-то забавная ирония: английский лорд и русский князь словно бы поменялись местами, отведенными им историей.

– И в Лондоне! – горячился барон. – Я знаю здесь всех, кто что-то может решать! Я бы и сам взялся за какой-нибудь бизнес, но беда в том, что я безынициативный. Понимаете, Зак? Я безынициативный! Мне нужно ставить задачу и тогда я могу свернуть горы, но сам я себе ее не поставлю никогда!

Такая честность показалась мне заслуживающей поощрения.