У всех свои демоны

Хидео попытался присвистнуть, правда, не очень успешно, и снова закашлялся.

– Серьёзная заявка, – сказал он, вытерев выступившие слёзы.

– Но действительно же, – сказала Арина. – Ты был прав, нельзя просто взять и позволить ему победить.

– Тем более, осталось этого контракта всего ничего. Вот вернусь в Стеллавиль, получу премию, и как загуляю, – Кристина мечтательно прикрыла глаза.

Арина мягко улыбнулась и сказала Хидео:

– Мне кажется, Стеллавиль – это скучно. Хочется съездить куда-нибудь, где не надо будет лавировать в толпе людей, чтобы хоть куда-то попасть и увидеть что-то интересное. А ты как считаешь?

«Считаю, что тебе идеально подойдёт Мельхиора», – хотелось сказать Хидео, но этого точно не стоило говорить.

– Да, расскажи всё-таки, куда собираешься после Оранжевой, – подхватила Кристина быстрее, чем Хидео придумал подходящий ответ. – Может, упаду тебе на хвост, или, лучше, отправлю с тобой Аришку. А то её присмотр хуже родительского, вечно не даёт качественно отрываться, – она так картинно надула губы, что эта реплика прозвучала совершенно не обидно, и Арина не менее картинно тяжело вздохнула.

Обе девушки выжидающе смотрели на мельхиорца, и он, глядя на Арину, понял, что не может сейчас отшутиться, дескать, оставьте в покое умирающего, но и рассказать им всё, как недавно Мозели, тоже не сможет. Но эту историю надо было заканчивать. Её давно пора было закончить, это он позорно тянул, надеясь… неизвестно на что.

Хидео на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, сказал уверенным голосом:

– Девушки, как не жаль мне это говорить, но я пас. По возвращении с Оранжевой меня ждёт трёхлетний контракт в астероидном поле системы, название которой я не рискну повторить в таком приличном обществе.

Атмосфера в палате резко изменилась. Арина перестала улыбаться, Кристина опасно прищурилась.

– Нам пора, а то нас отсюда выгонят, мы и так слишком долго у тебя засиделись. Выздоравливай, – спустя долгую минуту произнесла Арина.

– Иди, я догоню, – сказала ей подруга. – Хочу, раз нас сюда занесло, посоветоваться с врачом насчёт кое-чего.

Арина быстро вышла. Кристина, встав со стула и пройдя пару шагов к двери, вопреки сказанному вернулась и снова села.

– Ну ты и идиот, – протянула девушка.

Она прищурилась и, склонив голову на бок, внимательно, словно видя впервые, посмотрела на Хидео.

– Почему идиот? – попробовал защититься тот.

– Потому что врёшь. Потому что вбил себе в голову невесть что, потом этому поверил, а потом решил, что раз такой бедный и несчастный, то можно даже не трепыхаться.

– Я не вбил… – попытался вклиниться Хидео, но Кристина этого даже не заметила.

– Сложил лапки и поплыл по течению.

– Я не могу… Я не знаю, что со мной будет завтра. И ей лучше держаться от меня подальше.

– Никто не знает. Ни ты, ни я, ни Фа, ни Кастел, ни даже твой приятель Мозели, как бы он ни изображал обратное. Завтра здесь взорвётся ещё что-нибудь, послезавтра на базу упадёт метеорит, а через месяц случится финансовый кризис, «ИСМ» разорится и премий никаких не будет. Ну и что, мне переставать строить планы на стеллавильский загул?

– Ты говоришь совсем не о том.

– О том, о том. Завтра нам не принадлежит. Зато нам принадлежит сегодня, и надо им правильно распорядиться, а не запихнуть известно куда. А насчёт «подальше»… Ты это сам решил? А она давала тебе такое право – решать за неё? – девушка совсем распалилась.

– Вы с доктором сговорились, что ли, мне нотации читать?

– Не нотации читать, а вправлять мозги. Но чем дальше, тем мне сильнее кажется, что вправлять тут нечего.

Бросив напоследок на Хидео уничижительный взгляд, Кристина встала и ушла, умудрившись хлопнуть бесшумно закрывающейся дверью палаты.

«Кажется, меня сюда положили, чтобы я не мог убежать от нравоучений», – подумал Хидео.

Внутри было пусто. Он пожалел, что врач так качественно накачал его обезболивающими, телесная боль отлично бы заполнила эту пустоту, заставив потесниться боль душевную.

В палату вернулся Мозели, сел за столик и уткнулся в планшет.

Арину, когда она «гостила» в медблоке, врач так не пас. Опасается после его откровений, что он, наконец, проявит свою так долго скрываемую преступную натуру? Или… сделает что-то себе?

Наверное, надо было прямо спросить Мозели о его дальнейшей судьбе, но Хидео не решался. Странно, конечно, рассказать о своём прошлом ему оказалось необыкновенно легко, словно эта его часть, как заноза, давно болела внутри, требуя, чтобы её вытащили. Хотя, наверное, именно так оно и было.

Хидео молчал, Мозели молчал тоже. Тихо, на грани слышимости, шелестели приборы рядом с его кроватью.

Может быть, предложить себя в качестве откупного диверсанту? Хидео даже улыбнулся: какие только мысли не подкинет дополненное лекарствами сознание! Тот сдаёт его властям, получает премию, а взамен оставляет экспедицию в покое. Хотя был ли он персонально в призовом списке? Вряд ли, не такая уж он крупная птица, на самом деле… «КомпасБур» наверняка предложил больше, чем заплатят за такую мелкую сошку, как он.

Если вообще заплатят. Кому нужны мертвецы?