У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы

В шутку мы называли впоследствии это совещание совещанием в Филях. Был поставлен вопрос, как быть. Если остановить – это значит, что соседние заводы не ремонтируют танки, не выпускают снарядов, это значит – весь район остался без воды, значит, армия будет без хлеба. Если пустить ее – прямая угроза персоналу и всему командному составу. Характерно, что ни один из начальников цехов не произнес слова “нет”. Все очень скромно и тихо, под непрекращающуюся артиллерийскую музыку, вынесли приговор: станцию пускать надо. Станция была пущена в тот же день 23 сентября…

Наступившая темнота вначале несколько уменьшила, а впоследствии совершенно прекратила артиллерийский огонь. Очевидно, немцы ориентировали свою стрельбу по дыму и пару, исходившим со станции. Артиллерийский огонь не прекращался вплоть до 10 ноября. Но уроки 23 сентября заставили наших областных руководителей принять решение о работе станции только в ночное время (было указание обкома партии по этому вопросу).

Итак, мы работали до 23 октября, причем в светлые хорошие ночи нас продолжали обстреливать с той же интенсивностью. Когда днем не работали, артиллерийского обстрела не было.

Но при остановке станции в дневной период мы не учли одного обстоятельства. Армия нуждалась в кислороде. Работа кислородной установки требовала непрерывной работы. Нужно было перейти на круглосуточную работу. Артиллерийский огонь здесь продолжался круглые сутки. Для того, чтобы пробраться из одного цеха в другой, или пройти в столовую, нужно было несколько раз проделать соответствующее падение или залечь в щели, находящиеся по пути.

В первые дни осады, учитывая угрозу нашему персоналу, мы вывезли весь свой основной персонал с оставшимися частично семьями (основная часть была вывезена до осады города), направив их в восточные районы для использования в наркомате электростанций.

В октябре месяце на станции оставался боевой коллектив, насчитывающий до 150 человек. Выбор коллектива, который должен быть остаться, был проведен удачно – ни капли паники, ни одного случая недовольства или проявления трусости не было, наоборот, было несколько случаев исключительно героического поведения со стороны нашего персонала.

Вот один из них.

В один из октябрьских дней снарядом порвало магистральную мазутную линию. Станция должна была пойти на остановку, но старший кочегар Константин Харитонов (примерно 28 лет), несмотря на горячий мазут, который с ног до головы ошпарил его, несмотря на то, что ему захватывало дыхание, произвел соответствующие манипуляции, отсоединил поврежденный участок без остановки станции. Были отдельные случаи, когда личные примеры командного состава – начальников цехов, мастеров – помогали проявлять примеры стойкости. Например, после одного из интенсивных обстрелов ведущий кочегар Шестернин в беседе с рабочими сказал, что сегодня пережил очень трудные минуты.

Вы представляете, я не видел не только свой обслуживаемый котел, не только тепловой щит, которым я управляю, но от тех осколков, той пыли, которые сыпались на меня, я не видел самого себя. Чувство одиночества оно пугало меня, в тот момент, когда я, казалось бы, потерял самообладание, появляется один из руководителей станции и я, как окрыленный, продолжал стоять на своем рабочем месте.

Когда до периода осады у нас был заместитель председателя Совнаркома товарищ Малышев, то он в беседе с командным составом станции сказал: «Пусть лучше пострадает один – два командира, но нужно личным примером со стороны командного состава обеспечить нормальные условия для работы нашей станции». И наши командиры, именно: начальник электрического цеха Львов, начальник котельного цеха Кругляков, начальник турбинного цеха Крыжановский, заместитель главного инженера Карпов при любых обстоятельствах всегда появлялись там, где этого требовало обстоятельство. В такие тяжелые минуты хладнокровное поведение руководства имеет очень серьезное значение. И мы, помня указания тов. Малышева, осуществили это у себя на практике. Это эффективный и надежный момент работы станции в любых военных условиях.

Здесь нельзя забыть такого человека, как дежурный электрик тов. Карочанский, который, несмотря на свист снарядов, непосредственную близость разрыва их, пунктуально и точно выполнял свои задачи.

Я помню 23 сентября, когда я осуществлял пуск станции и давал соответствующие указания о подготовке к пуску тех или иных агрегатов, со стороны тов. Карочанского я слышал лишь одно: «Я уже это сделал». Интересно, что очень часто при сильных огневых налетах трудно было персоналу, который по нашему указанию становился на места, более безопасные от падающих конструкций и разрывов снарядов, но вы можете в этот момент пойти на главный щит и увидеть, вернее услышать, нечто необычное: на фоне артиллерийской музыки вы слышите классические музыкальные произведения – это тов. Карочанский сидит и «проигрывает» пластинки на патефоне.