У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен

Высота Безымянная нам дорого обошлась. Был убит командир батальона Жидких, смертельно ранен заместитель по политчасти ст. лейтенант Бибик, старый член партии, делегат XVIII партсъезда, о чем он мне рассказал на Мамаевом кургане 28 ноября, показав свой делегатский билет. Погиб в боях за Безымянную высоту отсекретарь капитан Николаев. Этот человек все время был на передовой, очень много сделал для полка в смысле роста партии, беззаветно преданный делу, был убит шальной пулей. Был убит один из лучших штабных командиров, начальник связи Селезнев, директор тамбовской школы, прекрасный связист. Он очень много сделал для усовершенствования связи в трудных условиях Сталинграда. Он сделал широкую сеть шлейфов из обводных проводов… Мина рвет провод – работает обводной провод. Рвется обводной провод – работает следующий за ним. Связь была так хитро построен, что через каждый батальон она проходила и все батальоны были связаны между собой. Нам было очень жалко Селезнева. Всех командиров мы похоронили на высоком берегу Волги, где поставили памятник с именами погибших командиров.

Примерно 20–21 января мы уже слышали из Сталинграда залпы и канонаду артиллерийской стрельбы Донского фронта… Несмотря на то, что мы имели уже чрезвычайно малый состав людей в эти дни – 450–470 человек в полку, а если иметь в виду активные штыки, то это составит только человек 40, мы все-таки вели наступление и большой огневой бой… Тем самым мы приковали к себе буквально все силы, которые были у немцев в Сталинграде, атаками давая чувствовать им, что мы переходим в наступление и что они не могут оттягивать от нас свои силы.

Встреча 284‑й дивизии 26 января с войсками Донского фронта. День встречи с Донским фронтом 26 января мы назвали историческим днем. Незабываемый день, незабываемая встреча. Я был в штабе полка. Было трудно высидеть в штабе, когда и командир и начальник штаба ушли на передовую. Я был связан с наблюдательным пунктом телефоном и не мог уйти. В 10 часов дня с НП 1‑го батальона разведчик Шаврин увидел, как приближались 9 танков с северо-запада на Мамаев курган. Мы предчувствовали, что наши должны подойти, но боялись, как бы немцы не выкинули авантюры, переодевшись в нашу форму. Поэтому сразу понять, чьи танки идут, было нельзя. Через несколько минут разведчик сообщает мне, что видит уже 14 танков. Потом он рассмотрел на головной машине красный флаг и тут же мы уже решили, что идут наши танки, а не немецкие. В качестве опознавательных знаков для наших подходящих частей у нас были подняты красные флаги на высоте безымянной, на баках и на вагонах. В это время все насторожились. Приближался исторический момент – встреча двух фронтов. В 11 часов капитан Котов командир 2‑го батальона доложил, что его бойцы подошли к головной машине. Бойцы приветствовали друг друга, расцеловались, на миг забыли про войну. Казалось, что войны нет. Я запросил, чье это подразделение. Капитан Котов сообщил, что это была головная машина подполковника Нежинского. Затем он послал своего майора для встречи с нашими командирами полков. Встреча произошла у древка флага на безымянной высоте. На западных скатах Мамаева кургана, тоже произошла встреча. Там был устроен короткий митинг, и они были приняты официально начальником политотдела нашей дивизии подполковником Ткаченко. Этот момент описан в «Правде».

Встреча произошла на участке обороны противника. Наши бойцы бежали около блиндажей, по траншеям, где только вчера был противник. Мы этого не знали – противник обманул нас, там не было ни одного человека. Ночью во время бурана немцы ушли от тира, где занимали оборону, в центральную часть города, оставив оружие, боеприпасы и обмундирование. Затем мы получили приказ очистить западные скаты Мамаева кургана и двинуться к оврагу Долгому в направлении улиц Беломорская и Магистральная, и 28‑го наша дивизия заняла поселок Безымянный в районе улиц Ряжской, Беломорской, Магистральной. Здесь мы имели большой успех, и когда взяли поселок Безымянный, мы шли уже с дивизией Донского фронта.