У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен

– Что я выбрасывал на левый берег?

Прежде всего, я дал указание сделать плоты для доставки боеприпасов. Затем выбросил первоначально 6, потом добавил два – всего 8 машин для ежечасной, ежеминутной доставки мне снарядов, продовольствия. У меня массу машин развезли во все части бригады.

Нужно сказать, что исключительно бы тяжелые условия. Семь месяцев бригада была здесь в Сталинграде. Исключительно была сложная обстановка, но ни одного разу не было такого положения, чтобы бригада не кушала два раза в день горячей пищи. Ползком тащили на позиции, а тащили, причем установился принцип в бригаде: нельзя днем, кушай ночью. Я как завел этот принцип, так он и держался. До рассвета позавтракаем, с наступлением, темноты ужинаем. Кроме того, после завтрака мы даем бойцам хлеб и еще что-нибудь, что бы он днем он мог покушать.

Был у нас такой казус. В одном месте на рассвете еще можно было подвезти, непосредственного обстрела не было. Приехали кухни. В это время противник бросил несколько снарядов. Снаряды разорвались близко от кухни. Мои повара и тыловики не успели раздать пищи. Процентов 50 получили пищу, остальные не получили – повара метнулись и нет их. Я тогда думаю, нет, это не дело. Командир бригады здесь, комиссар бригады здесь, штаб бригады здесь, командиры и комиссары батальонов здесь, пушки здесь, минометы здесь, все здесь, а кухни будут удирать от трех снарядов.

У тыловиков какая тенденция? Это, конечно, относительно тылы, потому что трудно было разграничить, где тылы, где не тылы. Но, во всяком случае, у них тенденция, как что-нибудь, так прятаться, залезать в трубы водосточные или во что-нибудь подобное.

Я говорю: «Нет, не пойдет. Привез пищу, рвутся снаряды, отъехал от этого места подальше и продолжай раздавать».

Это установилось потом, как правило, в бригаде.

Я опустил один момент из первого боя в Чепурниках.

Нужно было с боем выбить противника и выйти на высоту. Пустил один батальон, второй, третий. Пошли мои люди. Тут бомбежка невероятная, стрельба артиллерийская и минометная, его шестиствольные лупят то вовсю. Бригада моя идет впереди. Думаю: «Отныне я буду воевать с этой бригадой».

Потери понес я там сравнительно небольшие. Но вы бы видели, как пошла моя бригада вперед. С тех пор завоевала себе славу. Во всем Сталинграде бригада прославилась в этот момент.

Потом вывели бригаду на доформирование в Заволжье.

Прекрасный был минометный батальон. Он нанес огромные потери противнику и сам потерял очень много.

Я крепкий на нервы, разжалобить меня до слез очень трудно, но когда убили командира этого батальона капитана Хрыкина, я просто плакал. Это уже в последний [день] 30 числа.

Минометный батальон прикомандировали 31 числа к 6‑й гвардейской танковой бригаде, и он оборонял «Красный Октябрь». Он оборонял «Красный Октябрь» еще после нас дней 12. Потом он был выведен.

Вывели нас на левый берег. На левом берегу дали нам отдохнуть, привестись в порядок, вытянули транспорт оттуда. Масса войск было, масса бригад было мотострелковых. 4‑я мотострелковая бригада выведена была на доформирование. Поехали формироваться в тыл. Говорят лучшая бригада, мы ее оставляем здесь и будем формировать сами. Сначала нас хотели направить вглубь страны, но у нас желания не было – воевать, так уж воевать. Поехали просить командование фронта формировать нас здесь. Командующий фронтом переговорил со Ставкой. Он заявил ставке, что я сформирую бригаду здесь. Ему разрешили оставить нас здесь. Начали формировать, получили пополнение из запасного полка. Поучили это пополнение всего за 12 дней. Учили с такой же установкой, с какой мы учили первый состав нашей бригады. Основной костяк у нас был. Состав бригады получили снова хороший.

Я за эту войну удостоверился, что плохих людей нет. Есть, конечно, немножко трусливые, есть шкурники, но эти люди в основной массе теряются, это единицы. Люди прекрасные, но людей надо уметь водить, нужно уметь организовать, нужно им уметь рассказать и показать.

Затем нас уже транспортом перебросили на участок, где готовился генеральный прорыв, на участок между озером Цаца и озером Барманцак. Мы были в составе 62‑й армии.

7‑го ноября мы заняли оборону с целью ведения разведки. Начали вести боевую разведку на участке прорыва. Задача выбить передний край противника была возложена на нашу бригаду. Знал я об этом, знал комиссар, знал начальник штаба, знал начальник политотдела, больше никто не знал. Когда заняли оборону, надо было скрыть готовящийся прорыв. Мы ночами подходили туда, чтобы скрыть сосредоточение бригады. Что осталось, я перебрасывал машинами днем по пяти машин. Отправлю пять машин, через некоторое время еще пять машин, чтобы замаскировать от авиации противника это движение.

Мне было сказано, что ваша задача – установить точно, где передний край и подготовить удар там. Когда удар будет, пока это не твое дело. Надо, чтобы бойцы не знали, что готовиться удар. Готовьтесь здесь обороняться на зиму.