У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен

Особенно мы обращали внимание на подготовку комсостава, особенно младшего комсостава. Был проведен целый ряд занятий. Занятиями непосредственно руководил я, рассказывал, как наступать, как обороняться. Сидели в поле, разбор проводили на местности. Разбор проводили не только с комсоставом, но и со всеми бойцами, разъясняли бойцам, что мы сделали не так, что мы сделали хорошо. При тактических занятиях широко практиковали возврат: не так сделали, давайте сделаем как нужно. Каждый раз, когда возвращались, всегда вклинивалось что-нибудь новое, потому что война – сейчас такая обстановка, а через пять минут другая. Изучали всевозможные варианты неудач, заходов с флангов противника внутрь нашей обороны. Занятия по тактике проводил я сам. Я изучил немецкую тактику еще до Сталинграда. Все это мы проделывали.

Нужно сказать, что к концу июля месяца я был уверен в том, что бригада подготовлена. Правда у нас было много фронтовиков, а не фронтовиков еще больше и начсостава и бойцов, но все равно и фронтовиков надо было учить. Подготовкой бригады я был доволен. Только один вопрос меня, как командира бригады беспокоил, как покажет себя бригада в первых боях.

Откровенно скажу, что первые бои я ждал с тревогой, хотя был уверен в бригаде, знал, что бригада в основном будет драться хорошо. Крепкая партийная организация, хорошо сколоченный командный состав как средний так и младший, большая уверенность у меня в рядовой состав, но все таки первых боев ожидал с волнением, как мы выполним приказ товарища Сталина – «Ни шагу назад».

Обстановку я понимал. Тогда обстановка была тяжелая. Нам приходилось отступать. Немцы нас бьют своим бронированным молотом. Если этот бронированный молот ударит по бригаде, устоит ли моя бригада? Все это меня тревожило, беспокоило.

Помню 29 или 30 июля 42 года приезжает Федоренко, заместитель народного комиссара обороны по бронетанковым частям. Встретились мы с ним.

– Ну как, подготовились?

– Подготовились. Единственно автоматчики наши мало постреляли.

Мы все почти стрельбы проводили, но боеприпасов не хватало. У нас было 700 автоматчиков. Между прочим, большой упор мы взяли на подготовку наших автоматчиков.

Федоренко говорит.

– Нам осталось два-три дня, а пострелять они должны, обязательно они должны пострелять и основательно пострелять. Дать на каждого автоматчика сотни по три патрон. Сумеете расстрелять 200 тысяч патронов?

Меня аж в жар бросило. Я говорю.

– Вы дадите товарищ заместитель народного комиссара?

– Расстреляешь?

– Расстреляю.

– Пиши им 250 000.

Дали нам 250 000 патрон. Мы стали проводить всевозможного вида стрельбы: и одиночками и на ходу, и с места, и из окопов. В общем, широко применяли стрельбу. Всех 250 000 патрон мы, конечно, не расстреляли.

Транспорта у нас было мало. Приехал командующий Сталинградским фронтом. Встретил нас Н. С. Хрущев.

– Бригада должна сегодня выступать в район станции Тингута и вступить в распоряжение 13‑го танкового корпуса.

Я говорю.

– Товарищ командующий, у нас всего 40 машин. Тут обещают еще 40. Просил бы вашей помощи.

– Что хотите, как хотите. Мы, конечно, дадим указание, но в пять часов быть в районе станции Тингута.

Мы стояли в обороне Тракторного завода. До станции Тингута 90 км. Приблизительно в два часа мы получаем такое указание. Правда, малое наличие транспорта нас не испугало, мы быстро перестроились по боевой тревоге. Накануне приняли присягу: выстроили бригаду, я, комиссар, начальник политотдела перед всей бригадой дали клятву.

Выступили приблизительно часов в 10 ночи. Знаете, 90 километров расстояние большое. Начали комбинированно перебрасывать. Часть людей и боеприпасы быстро посадили на 80 машин. Этих выбросили, чтобы они могли там сразу драться. Потом машины возвращаются и снова берут. В общем, процентов 75 к пяти часам были в районе станции Тингута.

В это время как раз там танковая атака идет. Сдерживает ее 13‑я танковая бригада 13‑го танкового корпуса. Пехоты там нет. Не нашли командования корпуса. Командование корпуса еще на колесах подъезжает туда. Заняли оборону. Я сразу оценил обстановку. Раз прут сюда – значит здесь надо оборонять, хотя, кто дерется справа, слева мне было неизвестно, но нужно держать там, где есть непосредственная угроза.

6‑го августа расположились на обороне, отбили атаки и поехали искать командование корпуса. Нам сказали, что командование корпуса находится где-то там. Приехали в Червленый. Нам говорят, что они выехали туда-то. Мы делали еще 60 километров, чтобы найти командира корпуса. Приехали в указанное место. Нам говорят, что командир корпуса в штабе 64‑й армии: езжайте в штаб армии, там вы их найдете.

Приезжаем в штаб армии. Командующий армией тов. Шумилов говорит.

– Мы вас ждем.

Я говорю:

– Мы вас не ищем, а ищем 13‑й танковый корпус.

– Мало ли что вы нас не ищете. Вы не вступайте в 13‑й танковый корпус, а немедленно перебрасывайтесь левее и занимайте оборону восточнее озера Цаца. Там никого нет, фланг открыт, угроза есть. Это решение командующего фронтом. Здесь заместитель командующего фронтом генерал-майор тов. Коваленко.