У всякой драмы свой финал

— Все это пустое, Андрей, — сморщила она лицо. — Все пройдет. Все скоро закончится, — посмотрела на Ватюшкова туманным взглядом, в котором то ли все еще бродил хмель, то ли заваривалось что-то на новых дрожжах, попросила. — Ты приезжай за мной после спектакля.

— Непременно, непременно, красавица моя! — Ватюшков крепко притиснул ее к себе.

Проводив Еву до ее гримерной, Андрей вернулся в машину и долго сидел, обдумывая сегодняшнее поведение девушки. Оно удивило его. Ни с того ни с сего напилась до потери сознания. С нею никогда подобного не происходило. Она всегда знала меру, и мера эта была небольшой.

Как намагниченную ленту он прокрутил в голове весь вчерашний разговор с Евой, и в голове опять возникли вопросы. Они, как заноза, тревожили душу. Они понуждали его поставить последнюю жирную точку. Он решил сам переговорить с Корозовым. Андрей не снимал с Глеба своих подозрений. Будь его воля, он бы собственной рукой завалил его, как кабана. Вместе с тем, его мучило чувство ущербности оттого, что не понимал, за что убит Дорчаков и почему не проходит мысль, что убийство связано с информацией о Еве. Этот узел стоило разрубить, иначе он мешал ему дышать и думать.

Набрав номер Корозова, он услыхал в телефоне:

— Слушаю.

— Это Ватюшков, Глеб. Надо срочно встретиться, есть один вопрос.

Некоторое время длилось молчание, прежде чем Глеб произнес:

— Подъезжай! — и назвал место и время.

Потом вызвал Исая, распорядился организовать охрану и выехал в кафе «Оранжевое небо».

У кафе был раньше Ватюшкова. Исай быстро расставил охрану.

Андрей, подъехав, опытным глазом отметил, что Корозов хорошо подготовился. Вылез из машины и с одним охранником направился к оранжевому столу, за которым на открытой площадке уже сидел Глеб, расстегнув пуговицы пиджака.

Протянул ему ладонь. Сел. Его охранник, хмуро стреляя глазами по охранникам Корозова, замер неподалеку от Исая.

Глеб ждал, что скажет Ватюшков, и тот начал:

— Чтобы между нами не было недомолвок, хочу сразу предупредить, что в убийстве Дорчакова я подозреваю тебя! И если бы была моя воля, я бы давно разорвал тебя на части. Но в этом паршивом мире не все зависит только от моих желаний! Однако не об этом будет наш разговор. Мне надо знать ответы, которые ты дал на вопросы Дорчакова. Если ты желаешь, я могу повторить эти вопросы, чтобы у тебя не было сомнений, что я в курсе всех событий. Впрочем, не я один, но все друзья Евы Нарлинской.

Глеб пальцами правой руки слегка постукивал по столешнице, и это раздражало Андрея. Глеб видел это, но продолжал постукивать. Когда Андрей закончил, Глеб произнес идентично:

— И я хочу предупредить тебя, что мне хорошо известно твое прошлое, и я подозреваю, что оно постоянно находится рядом с тобой в твоей настоящей жизни. Я тоже подозреваю тебя во многих грехах, но я, в отличие от тебя, не могу обвинять бездоказательно, как это делаешь ты! Ты просишь, чтобы я повторил тебе то, что рассказал Дорчакову? Но какое отношение имеешь вы ко всем этим вопросам?

— Самое прямое! Потому что я друг Евы Нарлинской, над которой ты посмел издеваться! — сказал Ватюшков, сжал кулаки, и желваки у него на скулах заиграли.

У Глеба вспыхнула досада на себя за то, что дал согласие на эту встречу:

— Именно потому, что ты друг Нарлинской, я не вижу смысла дальше разговаривать с тобой. Кроме того, я подозреваю, что и тебе и Нарлинской лучше меня известно, кто убил Дорчакова? — ответил он.

Перекосив лицо, Андрей мгновенно пошел в разнос:

— Нет, я заставлю тебя ответить мне! Ты будешь со мной разговаривать! И никакая охрана тебя не спасет! Я устрою тебе трепку! — он угрожающе дернулся.

Сдерживаясь, Глеб тоже наливался внутренним взрывом. Обстановка за столом накалялась. Исай на шаг приблизился к Корозову. Андрей метнул на него мутный взгляд, морщась от солнца, которое резало глаза, прохрипел разъяренно:

— Вон, пес!

Глеб рукой остановил Исая. Андрей заглушил муть в глазах, предупредил:

— Я за Нарлинскую любому глотку порву!

— Я то же самое сделаю за Ольгу! — выдохнул в ответ Глеб. — Если с моей женой что-нибудь случится, то с Нарлинской я шкуру спущу! И никто не спасет ее от этого!

У Ватюшкова глаза вылезли из орбит, он захлебнулся возмущением. Это немыслимо, чтобы он выслушивал угрозы Ко-розова. Непроизвольно стал подниматься из-за стола.

Его охранник бросился к нему, но его тут же сбили с ног парни Исая и прижали к полу.

Андрей вцепился в крышку стола, как будто собирался сорвать его с места и запулить в Глеба.

Но Исай мгновенно оказался рядом с Андреем, положил руку на столешницу и глянул в злые глаза того. Андрей попробовал сломать взгляд Исая, но наткнулся на стену, которую лбом расшибить было трудно. Видя, что его не испугались, отступил.

Отодвинув оранжевый пластмассовый стул, Глеб встал. По щеке пробежала морщина. Андрей расширил ноздри и тоже встал:

— Ты об этом пожалеешь!

Корозов молчал. Зачем было еще что-то говорить, когда без слов все ясно. Ватюшков развернулся и, не смотря по сторонам, пошел к машине.

Его охранника отпустили. Шустро подхватившись, тот окинул всех беглым взглядом, визгнул: