У всякой драмы свой финал

— Я уверен, что она жива и в городе! Мы ее обязательно найдем! Я мозги вышибу из тех, кто похитил ее!

Кивнув, Глеб снова глянул в окно. Около машины Дорчакова появились оперативники, Глеб увидал серый костюм Акламина. Не оборачиваясь, распорядился:

— Иди, посмотри, что там произошло и покопайся серьезно в этой истории. Боюсь, что все это как-то связано с Ольгой. Предчувствие у меня такое, Исай, предчувствие. Акламину передай, что я на месте.

После того, как за Исаем закрылась дверь, Глеб долго ходил по кабинету от стены к стене, от окна к двери, от двери к окну. Никак не мог найти себе покоя до тех пор, пока в кабинет не вошел Аристарх. Корозов с порога забросал вопросами:

— Что-нибудь скажешь по этому поводу, Аристарх? Кто-нибудь видел убийцу? Просматриваешь какую-нибудь связь между убийствами?

Поискав глазами, куда присесть, Акламин остановился. Глеб сделал широкий жест рукой, предлагая любое место, которое тот выберет. Аристарх сел к столу и раскрыл записную книжку:

— К сожалению, убийцу никто не видел. В том числе и охранник твоего офиса. Сейчас оперативники проводят опрос людей, пройдут и по твоим работникам, может, в окно кто-то что-то видел. А ты расскажи мне, зачем Дорчаков приезжал к тебе?

Остановившись у книжного шкафа, Глеб передал Акламину содержание беседы с Антоном. Завершив рассказ, заключил:

— Думаю, он хотел поставить меня на место. Приехал, как руководитель, чтобы защитить свою актрису. Но так же думаю, что моя информация его озадачила, и он зачесал за ухом.

Задумчиво постучав авторучкой по столу, Аристарх отложил ее в сторону и покачал головой:

— Скорее всего, главной его целью было получить твою информацию. И теперь, если так оно было, как я предполагаю, его именно из-за этого убрали. А, следовательно, какой можно из всего этого сделать вывод? — Акламин вскинул брови.

Ход мыслей Глеба не совпадал с рассуждениями Аристарха, и это Корозову совсем не нравилось:

— Выводы делать — твоя профессия! — буркнул он.

— Возможно, — Акламин закончил свою мысль, — эту информацию он должен был до кого-то донести, но его убрали именно затем, чтобы он не донес ее. В таком случае возникает вопрос: кто не заинтересован больше всего, чтобы твоя информация распространялась?

— Ну, ты и скомбинировал, Аристарх, не слишком ли сложно? — Глеб напрягся и шагнул к стулу рядом с Акламиным, сел. — Однако если придерживаться твоей версии, то более всего не заинтересована должна быть сама Нарлинская, именно она.

— В данном случае наши предположения совпадают, Глеб. Я с той же позиции смотрю на эти обстоятельства, — он сделал паузу, неулыбчиво и прямо смотря на Корозова, а руки закрыли записную книжку и отодвинули вбок, толкнув авторучку. Та покатилась и чуть не упала на пол. Аристарх успел схватить ее.

Глеб, удовлетворенный тем, что их мысли совпали, прижался к спинке стула, спросил:

— А не кажется ли тебе, что все это похоже на театр абсурда, ведь логичнее в этом случае было бы убить меня, и тогда вся информация, которой владею я, была бы в тот же миг похоронена!

— А вот это, Глеб, и для меня пока еще полная загадка. Предстоит ее разгадать. — Акламин развел руками и аккуратно неторопливо провел ладонью по записной книжке.

— Сплошной кроссворд получается. Не знаешь, куда и какую букву вставить! — озабоченно проворчал Корозов.

Комментировать его замечание Аристарх стал не сразу. Сначала надел колпачок на авторучку, посмотрел на нее так, будто до этого не видел никогда. Его никак не покидало ощущение, что убийство Дорчакова может не быть последним. И что театр абсурда, о котором сказал Глеб, вполне может в любой момент закончиться, и стрелки будут переведены на Корозова. Неопределенность не может быть вечной. Всегда рано или поздно происходит разрушение нагроможденных неопределенностей. Как, впрочем, любых выстроенных стен. Поиск неминуемо подойдет к концу и приведет к результату. Важно, чтобы результат был таким, какого ты хочешь. Аристарх пальцами покрутил авторучку:

— Да, кроссворд, но только кое-какие белые пятна в этом кроссворде начинают заполняться.

— Ты что-нибудь узнал? — оживился Глеб.

Взяв со стола книжку с намерением положить в карман, Аристарх так и оставил ее в руке: