У Земли на макушке

– И год назад, – рассказывал Лукачев, – сразу же по прибытии на льдину я включился в истинно медицинскую деятельность – строительство лагеря и переброску грузов. Сначала все это захватило, тело соскучилось по физической работе, но потом, когда первый азарт прошел, я вспомнил, что давно не держал в руке скальпель.

Виктор Васильевич взял со стола скальпель, повертел его и со вздохом положил на место.

– Вот так и держу… когда нужно зачищать карандаш… Ребята крепкие – слабого сюда не возьмут – и гордые. Даже тогда, когда чувствовали недомогание, к врачу старались не обращаться, чтобы не уронить себя в глазах товарищей. Приходилось даже выискивать этих «перестраховщиков». Так, я заметил, что инженер-физик Володя Николаев и механик Павел Андреевич Цветков сильно переутомились. Силой заставил их отдохнуть. Метеоролог Геннадий Михайлов ходил с воспалением мышц – и ни разу не пожаловался, я случайно узнал об этом. Ребята приходили с легкими травмами, перевязывались – и тут же отправлялись на вахту. Не припомню случая, когда кто-нибудь воспользовался бы законным правом взять освобождение от работы. Как врач, я не могу одобрить такого отношения к своему организму, но как полярник – приветствую, здесь иначе нельзя. Правда, раз пять ко мне приходили с перекошенными от страдания физиономиями…

– Зубы?

– Они самые. Как я мечтал о бормашине, пусть самой плохонькой! Без нее вылечить зуб так же трудно, как без ножа открыть консервную банку. Приходилось удалять. Зато, слава богу, эта мебель ни разу не пригодилась, – доктор похлопал ладонью по операционному столу. – В полярную ночь, когда самолет на льдину не сядет, я меньше всего на свете хотел повышать свою квалификацию хирурга. Но диктаторские медицинские права использовал как мог. Мороз 45 градусов, а Павел Андреевич – с открытым горлом: а ну, домой, за шарфом!! Володя, щеголять в сапогах будешь на свадьбе, а сейчас немедленно надень унты! Почему в легком белье? Отстраняю от работы! Вот так. Слушались, голубчики, с врачом никто ссориться не хотел…

В распахнувшейся двери показалась чья-то голова в мохнатой шапке. Голова скосила на меня глаза, понимающе подмигнула доктору и исчезла. Доктор засмеялся.

– Наглядная иллюстрация к моей последней мысли. Поняли, в чем дело?

– Пока нет, – признался я. – Мне показалось, что я здесь был третьим лишним.

– Совершенно верное умозаключение. Так продолжаю, с врачом никто не хочет ссориться еще и потому, что он – начпрод. А эта должность на льдине необыкновенно авторитетна, поскольку в руках начпрода находится могучее средство воздействия на полярную массу – спиртные напитки. Вот они, под нарами, – два ящика. Этот голубчик, который только что нанес столь бесполезный визит, надеялся выклянчить одну бутылку – угостить прибывших с новой сменой друзей. Он знал, что я откажу, но все-таки мечтал разжалобить меня своим красноречием. Ничего, 15 апреля – День станции, тогда и выпьем – по приказу начальника будет выдана бутылка на троих. Кстати, одна широко распространенная легенда: будто полярники вместо воды пьют спирт, чтобы согреться. Глупая чушь. Конечно, если товарищ сильно замерз или, скажем, провалился в трещину – спирт бывает очень полезен. Но в повседневной жизни на льдине о выпивках не может быть и речи. Фритьоф Нансен вообще был принципиальным врагом спирта, полагая, что он ослабляет сопротивляемость организма. Правда, это одно из немногих мнений великого ученого, которое полярники в массе своей не склонны принимать на веру, но у нас оно проводится в жизнь. Доктор махнул рукой и лег на постель.