Уайтбол (СИ)

Огляделся. Пока мы шли, панорама ни капли не изменилась. Было во всем этом что-то ирреальное: перемещаемся мы себе по территории чуда, которое чудом не выглядит, и ведем светскую беседу. Мирно так ведем, по-домашнему, будто обсуждаем за рюмкой чая вчерашний футбольный матч. Разговариваем, попутно смотрим сны… А тем временем вокруг нас нагнетается что-то, чему имени нет, растет, набирает силу…

Я стряхнул наваждение. Да, об именах мы говорили. Вот только — с кем?.. Кажется, все-таки с биофизиком.

— Значит, при инициации передается не имя. Какие-то знания, к примеру. Хотя — психологическую зрелость этим вряд ли объяснишь… Слушай! А может быть, часть клеточного материала переходит младшему? Гормоны или еще что-нибудь там. Эндокринное.

Сновидение исчезло. Только теперь мне почему-то происходящее в степи казалось сновидением, а та, «космическая» реальность — подлинной. И про инициацию я там, в Городе, все знал… А тут гоню какую-то лабуду, разговор поддерживаю…

…С этой мыслью я окончательно вернулся в степь и тут же забыл весь этот морок. Вспомнил позже. Гораздо позже, через несколько лет. Так что в тогдашнем моем журнале наблюдений (если таковой до сих пор сохранился) эпизод с муравейником можно не искать.

— …Это обсуждалось, — отозвался Ри в ответ на мою догадку. — Но мы пока не придумали, как получить такой образец. На приемной панели, ясное дело, никакого биоматериала не оказалось… К слову: если посмотреть записи самых первых контактов с соседями, можно увидеть, как циклопы прикасаются к земным астронавтам «третьим» щупальцем.

— Инициируют, надо думать, — усмехнулся я. — Люди-то — мелкие по размерам. И явно невменяемые. Детский сад, одним словом.

— Да-да. Причем, детский сад вне Города. ЧП. Если молодняк беспрепятственно бродит по планете — значит, случилась какая-то беда. Взрослые недееспособны, а может, и сам муравейник погиб.

Ри замолчал.

Мне вдруг расхотелось беседовать об инициации. Тема стала неприятной. Словно мне кто-то на больной мозоль наступил, отшвырнул на десять лет в прошлое. В послебольничные времена: сны о Городах циклопов, затяжные диалоги с психотерапевтом, неприятные ощущения после гипноза — будто вот этот посторонний человек знает обо мне больше, чем я сам…

Ветер будто услышал мои мысли: налетел опять. Поставил точку в разговоре.

— А вот еще одна местная версия, — сообщил я, снова натягивая капюшон. — Якобы уайтбол — разумная тварь. Либо сама аномалия разумна, либо ее источник.

Биофизик улыбнулся:

— Людям свойственно персонифицировать природные явления. Испокон веков этим занимаемся, сколько пантеонов навыдумывали. Согласись, в этом тоже что-то есть, хотя — больше от поэзии, не от науки.

Он остановился, внимательно посмотрел в сторону.

— Чего ты там все выглядываешь?

— Животных, — ответил Ри и вернулся к теме:

— Кстати, у нас тоже одно время бытовали фантазии про сверхмудрую могущественную буку, которая сидит в центре муравейника… А полемика на тему «считать ли Города разумными» ведется уже много лет вполне серьезно. Хотя, по-моему, это бесперспективный спор. Если у колонии и существует центральный мозг, циклопы нас вряд ли к нему подпустят. Но даже существование такого мозга не будет означать, что Город — личность. У компьютера тоже есть процессор и все остальное.

Шквальные порывы стали реже и слабее. Наконец, прекратились совсем. Недалеко от нас появилась небольшая заболоченная полянка: кочки, покрытые клюквой, на мокрой траве — яркие солнечные блики, вокруг болотца — несколько облетевших берез… На этом участке царила осень.

— А вот еще… — я вознамерился рассказать о вчерашних откровениях Вика, про калейдоскоп миров. Задумался в поисках формулировки, машинально сделал пару шагов к полянке…

— Стой на месте! — крикнул биофизик и резко дернул страховочный шнур.

— Стою. В чем дело?

— Пока не знаю. Что ты видишь?

Своевременный вопрос. Мое болотце вдруг изменилось: солнце ушло (совсем ушло), а сама полянка покрылась льдом… Теперь это местечко пребывало в каком-то своем измерении — здесь царила ночь. Высокий столб темноты над ледником упирался в небо, уходил куда-то за пределы атмосферы, в космос…

На самом краю поляны лед покрыт синим мерцающим мхом.

— Черт… сначала видел осеннее болото с клюквой. А теперь… даже не знаю.

— Лед, темнота, синий мох?

— Да.

— Ганимед.

Я чуть не упал.

— Вот это номер… Странно, что с такими сюрпризами у нас на счету до сих пор ни одного трупа.

— Ганимед — подарок лично мне. Непосвященным его обычно не показывают. Твоя клюква осталась бы клюквой, не будь меня рядом. Вероятнее всего.

— Значит, это ты все испортил.

— Значит, я, — усмехнулся биофизик. — Причем, не тебе первому. В прошлый раз ходил в маршрут с Сашей. Набрели: у меня — синий мох, у нее — кусочек Эреба. Поначалу. А через минуту мы оба видели синий мох.

— Интересно… а что представляет собой эта полянка на самом деле?

— Миша, а что представляет собой мир на самом деле? Если отрешиться от наших зрительных, слуховых и прочих стереотипов?..

— Ой, не надо абстракций.