Уайтбол (СИ)

Гордости не осталось совсем, только глухое звериное желание любой ценой вырваться на волю, и еще ощущение стремительно уходящего времени. В один из визитов Христо вежливо объяснили: по возрасту он теперь может рассчитывать разве что на рейсы Луна — Земля. Предложили оставить заявление, мол, там рассмотрят. Христо заявление написал, выждал некоторое время и пришел снова. На этот раз ему не менее вежливо намекнули: дела так быстро не делаются. Но вообще-то маловероятно, что лунное подразделение рискнет взять к себе тридцатипятилетнего пилота, растерявшего квалификацию. Опять же, посудите сами: звезда всемирной космонавтики будет работать извозчиком?.. Нас просто не поймут.

Только тогда Христо сдался. Подал в отставку. Отставку не приняли.

«Было ясно, — сказал все тот же приятель. — А хоть бы и приняли. Думаешь, на гражданке тебя оставят в покое? И вообще: куда ты пойдешь? Домой, мемуары писать?» И невесело пошутил: «С такой биографией, как у тебя, звезда космонавтики, даже в дворники не возьмут…»

Христо подавал в отставку еще раз, год спустя — с тем же результатом. Отныне у него появилась новая навязчивая идея — любой ценой попасть на гражданку.

Но и это было позже.

* * *

«…На Луне «Ганимед» в течение года в интенсивном режиме проходил профилактику и переоборудование, после чего ушел в следующий рейс, в этот раз — на семь лет.

При том, что модернизированный корабль мог теперь взять на борт больше сотни пассажиров, естественнонаучные проекты были сведены к минимуму как нерентабельные. Основной контингент второй экспедиции составляли биологи, лингвисты, биохимики — одним словом, «целевая аудитория» Города циклопов…»

Штат здорово перетасовали. Во второй экспедиции от прежнего научного состава остался лишь биолог Войчек с двумя своими сотрудниками и теперь уже официально вошедшая в его группу бывший корабельный врач Анна.

Меньше десятка людей — главным образом, техники и планетарные инженеры — сохранилось от прежнего экипажа. Прочих ганимедцев руководство сочло недостаточно компетентными.

* * *

По возвращении «Ганимеда» из первой экспедиции, сразу после посадки на Луне, какой-то незнакомый чиновник из Центра домотался к Осипенко: на каком основании корабль доверили сажать проштрафившемуся капитану? «Мне надо было доставить Ведова в кандалах?» — хмуро уточнил штурман. Эта фраза — по сути, выхлоп посадочного нервного напряжения — окончательно поставила точку в летной карьере Володи. Отныне ему не суждено было выйти в космос: в бюрократических пампасах космофлота стало еще одним техническим консультантом больше.

…Через три года Осипенко попал в ДТП и погиб. Разрастание злокачественной совести Христо Ведова приняло необратимый характер.

Несколько ребят из тех, которые высказались в защиту «проштрафившегося капитана», были отправлены в отставку по состоянию здоровья; в дебрях лунного города осел почти весь остальной экипаж.

Большинство ученых занялись лабораторным анализом привезенных материалов: последних было достаточно, чтобы обеспечить себя работой на всю оставшуюся жизнь. Тоже неплохо, поскольку выбор деятельности для счастливчиков с «Ганимеда» был, мягко скажем, невелик.

* * *

Еще в карантине участники экспедиции, вступавшие в контакты с циклопами, оказались под особо пристальным вниманием множества серьезных людей, начиная с медиков и заканчивая представителями спецслужб. Это внимание в последствии активно отравляло людям жизнь много лет. Всем, кроме Стрельцова — проходимец Митька сумел вывернуться.

Во время карантина Стрельцов вел себя тише воды, ниже травы: всячески «шел на сотрудничество», безропотно проходил через все промывки мозгов, рентгеноскопии, осмотры и прочее. Этих радостей «счастливчикам» досталось раз в десять больше, чем остальным членам экспедиции… По возвращении на Землю, пока немецкая фирма-работодатель пыталась выцарапать геолога у российской охранки, Митя поучаствовал в закрытой пресс-конференции, во время которой был похищен у телохранителей неизвестно кем. Затем подписал долгосрочный договор с китайской геологической компанией, сменил подданство и исчез. Некоторое время из-за Великой Стены долетали отголоски его скандальных интервью, потом перестали долетать, а сам Митька пропал и оттуда… Несколько лет друзья и знакомые считали его убитым. Но позже он снова объявился в поле зрения — покорителем антарктических льдов.

Этот феноменальный колобок оказался единственным, кому поход в муравейник не вышел боком.

Хотя — кто возьмется утверждать подобное наверняка. «Спасибо, что живой», как говорил один поэт в двадцатом столетии.

Лучи заслуженной славы