Убайдулла-наме

Считаю долгом отметить, что группа ученых людей, кои [уже] участвовали в таких делах, уже занимались подобным предприятием и красноречивыми тростниками [своих] перьев написали на страницах эпохи [разные] полезные письмена, пальцами усилия и старания облекли в платье фраз и в одежды метафор удивительные события, что произошли в четвертой обитаемой части земного шара, и [разные] любопытные происшествия, случившиеся в многообразном мире; жемчуг мысленного значения эти дееписатели [уже] просверлили алмазом проницательности, [вследствие чего] оказались осчастливленными поддержкою и расположением /5б/ богатых и благородных людей и, озаренные лучами их покровительства, Достигли на своем пути желанной цели.

Стихи:

Это рассказали более великие, чем я;
Этот яхонт просверлили руками [многих] людей;
Сохранили мысли на благо:
Не следует сверлить ничем, кроме алмаза.
Всякий, вновь пришедший в мир, сочинил новый рассказ,
И высоко вознес знамя науки о слове.
Когда же весна жизни прошла,
[А] жизненная книга у него оказалась прочитанной,
[То появился] другой и разбил цветник слов,
Изукрасивши [его] новыми и старыми историями.
Он — аллах споспешествующий, помогающий!

Составление и сочинение сего предисловия благоуханное перо выполнит в двух частях. Первая часть касается достоинств, жизненных обстоятельств и восшествия государя [сейида Убайдуллы Мухаммед бахадур хана] на счастливый престол в пятом поясе земли, т. е. в великолепной Бухаре, военных походов [сего] *обладателя счастья[8] и предпочтения [им] всему воинских выступлений, взятия [им] крепостей и городов и продовольствия [для своего] победоносного войска.

Изложение сего таково. В то время, когда потрясение коснулось опор государства покойного прощенного монарха, могуществом подобного /6а/ Джемшиду, паломника к обоим священным городам Аравии, его величества Абдулазиза[9] Мухаммед бахадур хана, благородного дяди его величества, обладателя счастья, вследствие владычества бесстрашной шайки ургенчских тиранов, чья старинная вражда [к бухарцам] превыше всякой меры, — дни власти и могущества того покойного государя заметно пришли к концу и молния руководительства предвечного перестала освещать жизненный путь этого монарха. Тогда споспешествуемый некою вещью, столь великою, что она даруется никому иному, как только рабу всемогущего Абдулазизу, покойный государь решил отправиться в досточтимую Мекку, — да увеличит аллах ее славу! — ибо это есть удел правосудных царей.

[Абдулазиз хан] написал [тогда] от лица расположения и любви своему брату, его величеству, убежищу халифского достоинства, прощенному всемилостивым [аллахом], — да будет ему милость и помилование! — сейиду Субхан-кули Мухаммед бахадур хану, отцу его величества миродержца [Убайдуллы хана], — он же был [в то время] правителем области “Купола ислама”, Балха, и отправил [это письмо] с Клыч бий туркменом. [В нем] он предложил [брату] счастливый престол, перешедший /6б/ к нему по наследству от его благородных отцов и дедов. Его величество, [этот] Марс по свирепости и Юпитер по достоинству, как только получил это известие, сел на коня поспешности и, совершив за короткое время путь и станционные остановки, в среду 13-го шевалля 1093 г., соответствующего году Собаки[10], вступил в “город мира”[11] [в великолепную Бухару] и сел на счастливый престол [царства].

Короче говоря, проявляя в течение двадцати трех лет заботы о населении и о насаждении правосудия, Субхан-кули хан украсил красотою своей справедливости государство Турана. В счастливые дни эпохи царствования покойного прощенного государя эмиры и военные, оставаясь в колыбели покоя, пребывали в веселии; совершенно не помышляя о воинственных похождениях, они [исправно] получали каждый год рационы и жалованье из казны и от подданных[12]. Когда же прозвучал голос обещаний смерти, сообразно с коранским выражением *когда придет их смертный час, они тогда на один час не отсрочат его и не ускорят[13] — владыка мира [Субхан-кули хан] скончался. Подробности сего вкратце таковы.