Убайдулла-наме

Из бесконечных этапов неуспехов и торжества оружия тех дней и из дневных и ночных неудач выяснилось, что при всяких обстоятельствах счастливая звезда безбожной банды все же низвергается до перигея; действия же их, в общем успешные, на глазах умных людей в конечном результате дадут промах. Подробности [дальнейшего], выражаясь немногословно, сводились к следующему. Бухарские эмиры и военачальники и благожелательные балхские знатные люди устроили совещания относительно занятия крепости Балха и в результате /108б/ высказанных мнении порешили на следующем: поскольку племена правой и левой стороны вместе с группой бухарских катаганов всегда проявляли наглость, кровожадность и [черную] неблагодарность и являлись причиною смут и мятежей, то в предотвращение того, что, не дай бог, если эти безбожники по своей дружбе и родственным связям с Махмудом дадут доступ в свои сердца благожелательным к нему отношениям и будут препятствовать взятию крепости, следовало бы послать их многочисленные отряды в разбойничий набег на Кундузскую область, бывшую родиной Махмуда, а самим вплотную заняться взятием крепости, поделив между собою операции по воротам.

Согласно такому мнению, в субботу, 9-го сафара, [хан] соизволил отправить на Кундуз Уз и Тимур бия диванбеги, Нияза ишикакабаши, Ходжакули мирахура и малых и больших [по положению] катаганов в числе около тысячи пятисот, а равно Худаяра парваначи мангыта с отрядом из племен правой и левой стороны, состоящих из людей чиновных и простых. Основываясь на спокойствии и отклонении [от мятежного настроения] мыслей этого сборища, Мухаммед'яр ишикакабаши, /109а/ приходившийся зятем [упомянутому] Узи Тимур бию, сопровождал последнего в походе, но, будучи среди этого народа [т. е. племен правой и левой стороны], он был столь расстроен [всем виденным и слышанным, что], согласно распоряжению [командования], распростился и покинул отряды. Количество войска сего народа доходило до четырех тысяч человек и даже больше. С сердцем, тысячу раз смятенным и расстроенным, с порочными мыслями [эти воины], вышедши из повиновения и держа путь на Кундуз, приняли твердое решение отказаться от того, что от них требовалось. Отдалившись от лагеря, племена правой и левой стороны, подобно раненым кабанам, бросились в разные стороны и, метнув огонь жестокости и несправедливости в гумно спокойствия мусульман, стали вытаптывать посевы правоверных [и травить их] лошадьми и верблюдами, не переставая избивать, вязать и ранить [население].

Стихи:

Сборище людей, из коих все и каждый в отдельности — злобные,

Все — [смотрят на все] волчьими глазами и все — злонравные.

Этот наглый народ, беспутный в пути, все, что ему попадалось, забирал. Сколько не старался Узи Тимур диванбеги увещевать их и давать /109б/ им хорошие советы, обременяя этим уши сего мятежного народа, — все было бесполезно. Сообразно с потребностью момента, приложив в этом направлении [все] старания, он не считал дозволенным их бесстыдства. И когда возмущение сего народа достигло последнего предела, весть о его омерзительных деяниях дошла до высочайших ушей, [его величество] раскаялся в посылке этих кровожадных племен [на Кундуз]. Приказав изготовить письмо на имя [Узи-Тимура] диванбеги и [Худаяра] парваначи хан писал в нем: “в настоящее время на наше священнейшее благовоззрение доложено, что Касим кенегес и Ирназар, покинувшие перед этим лагерь и ушедшие из местности Карлук в Термез, в этой стадии [своего поступка] захотели выступить к крепости Балху, на помощь Махмуду с пятьюстами беспутных людей. Мы приказали отправиться отсюда к началу пути этих наглецов Надиру токсабе мингу и Бек оглы бахрину с отрядом храбрых воинов. Вам надлежит тоже расположиться в районе Кампирека и Шахрека до окрестностей Муминабада[170], поставить по дорогам бдительных людей, быть день и ночь настороже и [при первой возможности] напасть на тех насильников. Когда Балх окажется в руках [наших] рабов, куда уйдет [от нас] Кундуз?”.

У племен же правой и левой стороны и мысли в головах не было идти на [самый] Кундуз, ибо их движение туда было [лишь] предлогом [для бесчинств над мирным населением] и потому, используя драгоценный [высочайший] ярлык [о набеге на Кундуз], они в течение нескольких дней, бросивши огонь мятежа и насилия в районы и окрестности [занятых ими] пределов жгли все сухое и сырое. Пишущий эти строки, оказавшись по необходимости среди этого народа, нашел его жестоким и кровожадным; он увидел банды весьма склонные к возмущению, наглые и все ищущие убийств и побоищ, посягающие на грабеж и расхищение. Раскаявшись в общении с этим народом, я вверил себя истинному государю, ибо это не лежит на аллахе.