Убаюкать нож

Так мы и двинулись – Фолрэш говорил, где и куда свернуть, а я вел его сквозь серую мглу, мимо дверей в жилые помещения и административных зданий. Никто не встретился нам в гулких пустых коридорах, и я так расслабился, что с перепугу чуть не убил человека, поднявшегося нам навстречу со ступенек у одной из дверей. Для меня, в том измененном состоянии сознания, в котором я находился, он выглядел как покрытый густой рыжей шерстью слон. Он приветливо качнул головой, при этом его бивни легонько коснулись моих и ловко отодвинули их в сторону – а я грозно наставил бивни ему прямо на лицо, увенчанное круглыми ушами и длинным гибким хоботом. Пулемета у него тоже не было.

– Наконец-то, – сказал он, и голос его показался мне очень знакомым.

Мне захотелось увидеть нашего спасителя, и я ловким и уже почти привычным движением спустился со своего чердака. Наш проводник тем временем нажал что-то на стене, и в ней открылась дверь. Я увидел за ней кабинку лифта. Пора было зайти в нее и выбраться отсюда, и я не стал рассматривать нашего спутника. Да и пока мы поднимались, мне не представилось такой возможности. На друге Фолрэша оказался темный плащ с капюшоном, тень от которого скрывала почти все лицо. Меня мучила мысль, что сейчас что-нибудь произойдет, что лифт остановится и нас поймают. Слишком уж гладко все шло. Но нет, мы добрались до поверхности без всяких приключений. Створки лифта разъехались, и мы оказались в большом ангаре, освещенном целым созвездием ламп под потолком. Лифт загудел, возвращаясь в подземелье.

– Ну, хвала Белому, этот нож вроде убаюкали, – проворчал наш спутник, откидывая капюшон.

Я вздрогнул. Еще не веря, уставился на его рыжие кудри, что взметнулись, как лукавое пламя. На его очень светлую кожу. А затем бросился на него. Мы покатились по бетонному полу. Я вцепился ему в горло. Орузоси отбивался и хрипел. Фолрэш огрел меня по голове Дымящимся Зеркалом. Мне захотелось прилечь, что я и сделал.

– Мне тоже иногда хочется так поступить, но я себя сдерживаю и тебе, Авенс, очень рекомендую, – очень холодно сказал Фолрэш.

Орузоси кашлял, потирая горло.

– Ты… – произнес я. – Ты не понимаешь… Это предатель, Фолрэш! Это он завел нас прямо в лапы к стражникам!

Я вспомнил, что Фолрэш собирался идти с Орузоси куда-то в центр кратера.

– И тебя к ним заведет! – добавил я яростно.

Орузоси покосился на меня, но промолчал.

– Он не захотел меня слушать, – со вздохом пояснил Фолрэш. – Ну, я и решил ничего не говорить.

– И я все время был с вами. Ни на секунду не отошел, даже чтобы отлить, – мрачно заметил Орузоси.

– Да! – воскликнул я и осекся.

Перед моими глазами встал обрезанный конец белой веревки. А ведь мне еще тогда показалось это странным, вспомнил я. Уж кто-кто, а Орузоси должен был знать правила поведения в подземных походах. «Мне не хотелось привлекать внимание общественности», – кажется, так он тогда ответил на наши упреки. Или это ответил уже не он?

Я перевел взгляд с Фолрэша на Орузоси.

– Даже удивительно, – вежливо сказал Фолрэш. – Что именно тебе, биоинженеру, никак не приходит в голову эта простая мысль.

– Я еще даже не младший лаборант, – пробормотал я.

– И навсегда им останешься, – заметил Орузоси. – Если не научишься мозгами шевелить…

И тут я понял. Кровь капала с моего разбитого носа, оставляя темные потеки на бетоне, – Орузоси успел ударить меня головой в лицо. Я машинально вытер нос.

– Но клонирование запрещено, – сказал я.

Орузоси пожал плечами:

– Это у кого как.

– Тараканы, – упавшим голосом произнес я. – Та деревня, где не было женщин…

– Да. Зачем? Форма может быть любой, она не имеет значения, – кивнул Фолрэш. – Генетический банк – практически единственное, что нрунитанам удалось спасти.

– Когда они проиграли в гражданской войне и их вышвырнули с родной планеты, – машинально закончил я.

– Здорово тебе Дымящееся Зеркало мозги прочистило, – сказал Орузоси одобрительно. – Пора валить. Одного мерге пошлем к горам, чтобы отвлечь внимание, а вот на втором…

– Мне кажется, уже поздно, – самым любезным голосом заметил Фолрэш.

Тут и я услышал топот множества ног, приближавшийся к ангару. Теперь я заметил, что он не был пустым. В просторных стойлах вдоль стен спали большие животные – мерге, догадался я. Это были огромные сухопутные крабы с клешнями размером с ковш экскаватора. Я вспомнил, что Дарнти говорила о подобных животных. Орузоси выругался и вскочил. Он снял с ближайшей стены большую сумку и извлек оттуда уже знакомую мне длинную серебристую палку, нрунитанский вариант нашей пиэрсы. В сумке таких пиэрс было несколько – были видны блестящие набалдашники.

– Дай и мне, – меланхолично произнес Фолрэш, протягивая руку. – Я ведь и нож, и кровь на нем…

Только в этот момент я вспомнил, что у дворца живого бога всегда стояли стражники. Их функции были двоякими, как у клеточной мембраны. Они не пропускали внутрь обезумевших от любви к живому богу людей – и не выпускали никуда Фолрэша. Спросонок я даже не обратил внимания на то, что мы их не встретили.

Орузоси расхохотался, отдал Фолрэшу свою палку и вытащил себе другую.