Убеди Меня Жить

Кабинет находился на первом этаже. Углядев огромную толпу близь места назначения, и выяснив в ней очередь к коменданту, он занял свое место в длительном и томительном ожидании.

Через некоторое время, наконец, кончив со всеми формальностями и получив копию ключей от своей комнаты, тот, в импульсивной спешности найдя лестницу, и, взобравшись на второй этаж, быстрым, но нервным шагом с заметным волнением отправился на поиски собственной комнаты.

Конечно, неправильно будет утверждать собственной – нет, ни в коем случае. Боюсь, что общежитие подобного рода перестало бы быть общежитием и стало бы простым квартиранством. Конечно же он должен будет ее делить, и волнение Владимира исходило более из-за неизвестности и желания познакомиться со своим будущим сожителем, чем наконец разузнать, где он будет квартироваться. Его молодое и сильное воображение, кипучая кровь уже представляло себе образа своего соседа, расставляло планы и выстраивала стратагемы действий в случае определенных ситуаций. Конечно же не только положительных, он, в позитивном ключе рассматривал ситуации в которых он будет жить с человеком низкой моральной ответственности, для него, человека инициативного, подобный исход, казалось бы, был бы даже более приятен, – ведь как приятно подчищать угол души от смрада малодушия! В особенности, когда он ни в коем случае не твой.

Комната его, с номером 201, оказалась первой по левую сторону от выхода к лестнице. Владимира волновал вопрос шумоизоляции, но, опять же, в своем нескончаемом молодом и пылком оптимизме тот полностью забыл о всех невзгодах, возможных при жизни рядом с лестничной клеткой, и, проговорив под себя, что далеко идти не прийдется, он схватился за ручку собственной двери и с силой ее открыл.

Точнее, попытался открыть. Второпях он совсем забыл про ключ, что держал в соседней руке. Закрытая же дверь полностью отказалась подчиняться механическому воздействию, которым на нее пытались применить. Вконец опомнившись, и, опешившись, тот все-таки воткнул ключ в замочную скважину, повернув, открыл свою дверь.

Растерянная улыбка, возникшая на его лице после своей неудачной попытки войти в комнату, укрепилась уверенной и твердой. Комната не была чем-то необычным или отличным, вычурным, или же, наоборот, огульным, – нет! Она была самая простая, с двумя кроватями, столом, шкафом, – ковром! – и, самое главное, что могло бы быть для двух мужчин в общежитии, холодильником.

Как сладка юность! Владимир не был так закален жизнью, чтобы быть недовольным своим содержанием. Воистину, удивляться – дар детей!

Сосед Владимира лежал на одной из кроватей, приближенных к концу комнаты, и закрытые с одной стороны стенами. Стоящие параллельно друг к другу, они были разъединены подоконником с выходящим двойным окном, вид которого выходил прямо на подсобные помещения университета вкупе с помойкой общежития. Медленно подойдя к окну, и, сложив руки на подоконник, тот вздохнул, и, в этом быстром вдохе было скорее больше изумления, чем горечи.

– Да, вид не ахти, – неожиданно для него проговорил голос справа от него. – привыкнешь

Его сосед, про которого он вовсе забыл, лежал, читая книгу, что, по совместительству, некоторое время удачно закрывала его лицо. Сейчас, слегка отодвинув ее вбок, он полностью устремил свой взор на Владимира. Через пару секунд, отложив ее в дальний угол кровати, предварительно закрыв ее и обозначив страницу закладкой, он поднялся, и, протянув руку, проговорил:

– Антон

Тот, слегка опешив, и, казалось бы, полностью потеряв над собою контроль, будто бы оказавшись не в своей лодке, и, шагнув в неверную сторону, перевернул бы ее, осматривал своего соседа. Но, наконец, опомнившись, он пожал его руку, и сказал:

– Владимир

Тот, посмотрев на него взглядом, тем взглядом, который описать почти невозможно, тем, что проходит сквозь человека, казалось бы, напрочь его изучая, и, в конце концов, скорчив гримасу, что означала больше недовольства чем одобрения, кивнул ему головой, и, вернувшись на кровать в положение лежа, подстроив под себя удобнее подушку, вернулся к книге, и, сфокусировавшись, казалось бы, совсем в нее ушел.

Владимир стоял с удивленным видом. После знакомства со своими однокурсниками он совсем не ожидал, что существуют люди совсем необщительные и не стремящиеся познвать других людей в самом ценном что ни на есть предмете, – общении. Понемногу смирившись, и, уверив себя, что совсем скоро он разобьет этот камень преткновения, не дающий потоку слов и эмоций протечь, осмотрел комнату.

Пока Владимир был на торжественном мероприятии, семья его, заранее осмотрев его жилищное помещение, занесло внутрь сумки с его пожитками. Наконец найдя их, он приблизился к ним и, обретя желание их разобрать, его тело решило взбунтоваться против него. Заныв, показывая, насколько ему тяжело было переносить этот день, разум, награможденный колоссальным проявлением импульсивности, торопливости, и инициативности за этот день поддался, и, создавая усталость, порекомендовал Владимиру отдохнуть.