Убегать непросто

Илья подал руку, помогая спускаться с лошади. В этом сне они шли по зыбкой, вязкой последождивой грязи, в которой лошадь увязала. Перед ними расстилался лес, огромный, широкий, до самого горизонта, но тоскливый, скучающий по череде гор. Спустившись по тропке, они пошли рядом, и Денис, уже привыкнув к смене декораций, с интересом рассматривал Илью, который сачком пытался ухватить куропатку, что металась вокруг них. Отменно загорелый, в коротких оборванных парусиновых шортах и расстегнутой желтой рубашке, он напоминал теперь легкомысленного художника. Кудри вспотели и прилипли к голове, обнаруживая неправильную, шишковидную форму черепа. Задумавшись о том, не сменить ли ему самому прическу, Денис наткнулся на Илью, который резко остановился.

Перед ними по-прежнему рядком стояли деревья, но воздух вокруг неуловимо изменился. В него вливались звуки, еще малоразличимые, но уже назойливые. Кажется, куры. Да-да, куры. Илья, на минуту остановившийся, отбросив сачок, рванулся вперед. Денису, не успевавшему за ним, были видны только развевающиеся полы рубашки. Звуки стали громче, к ним уже примешивались запахи коровьего навоза и тушащегося, кажется, на огне, мяса. Схватив по дороге веточку пихты, Денис пошел спокойным шагом, ибо разглядел впереди наконец затерянное от всеобщих глаз поместье. Издали оно больше напоминало здание провинциального театра, только скотина да брань, наверное, слуг, выдавали истинное назначение здания. Было оно невысокое, в два этажа высотой. От главного широкого, квадратного дома вправо и влево отходили два крыла пониже. По переднему краю тянулась огромная терраса, но Денис не мог разглядеть еще, что там, потому что подходил он ко всему этому благолепию сбоку, а напротив террас тоскливо стоял Илья. Наконец добравшись до него, Денис увидел, что тот стоит, опустив подбородок и внимательно вслушивается в какофонию звуков, ожидая чего-то.

– Пойдем? – Денис потянул его за полу рубашки.

Он чувствовал, что стал смелее за последние дни, но не последнюю роль в его решительности играло и осознание того, что это сон. Илья не отозвался. Он жадно всматривался блестящими глазами в террасу, чего-то выжидая. Махнув рукой, Денис подошел поближе. На крыле, что было к ним ближе, растянулся длинным стол, покрытый ажурной кремовой скатертью. Если бы Денис подался в богачи, он явно выбрал бы именно такой завтрак: яркими пятнами разбросаны были несколько розеток с вареньем, густо-красным, зеленым, черным. В деревянной масленке таял камень желтого сливочного масла. Самовар, стиснутый с двух сторон блюдцами и чашками из расписного фарфора с позолотой, уже начинал пыхтеть от нетерпения. Блины, оладушки, миска с белоснежной густой сметаной – здесь себе не отказывали в удовольствии. Послышался шум встряхиваемой газеты, и Денис вздрогнул. Только теперь он разглядел за самоваром невысокого мужчину. Он сидел боком к Денису и Илье, но из-за желтой бумаги в руках был почти незаметен. На нем был темно-синий потрепанный халат с блеклыми узорами, по которому можно было легко догадаться, что это – глава семейства. По виду – лет пятьдесят, не меньше. Черные волосы и того же цвета усы, молодецки скрученные вверх.

– Ариша! Душа моя! Блины тоже срок имеют! Где дети? Где сама? – отбросив газету, закричал он неожиданно визгливым голосом.

На крыльцо тут же, словно пряталась за дверью, выскочила женщина с копной серых волос, заколотых высоко на затылке. Сквозь наглухо застегнутое шелковое платье пробивался ряд жемчужинок на шее. К низу расширяющееся, оно явно мешало быстро передвигаться, и в целом не вязалось с простотой завтрака, но мужчина, опустив газету, окинул ее одобрительным взглядом. Женщина расправила плечи и с облегчением унеслась в переднюю. Послышался нежный, но уже усталый голосок:

– Марья! Андрюшка! Сережа! Васька! Аннушка! Катрин! Зина! Быстро к столу, отец не любит ждать!

Тотчас же на крыльцо с криками высыпала веселая компания разномастных детишек разного возраста. Все они были темноволосы, отличались загорелым цветом кожи и увесистыми щеками. Денис вспомнил своих – анориных детишек и подумал, что обязательно сводит их на второго Ральфа, как обещал. С непрекращающимся спором дети расселись по местам. «Васька, тут я сижу», – стаскивала девчушка в чепчике с носом-кнопочкой своего братца со стула рядом с отцом.

– Тише, дети. Вы мешаете папа читать газету!

Вслед за строгим, как звонок на урок, голосом, появилась его обладательница. Совсем простое черное платье с поясом, сидело на ней, как на китайской принцессе, и то, талия принцессы явно проигрывала этой. Только черная шляпка не шла лицу, совсем юному и необыкновенно персиковому. Глаза смотрели с укором, но в уголках мелькала искорка того же озорства, что еще горела огнем в малышах. Под мышкой она несла толстый учебник и, несмотря на попытку сесть аккуратно, шлепнулась на стул, покачнув его. Денис заметил, что отец глянул на нее с неодобрением и непонятным разочарованием.

Илья весь подался вперед, обогнав Дениса. Было видно, что девушка ему не чужая.