Убей-городок

— А вот была такая история, когда беспорядков не было, а «Голос Америки» объявил, что в городе Череповце Вологодской области произошли массовые беспорядки студентов. И не просто беспорядки, а беспорядки политические. Мол — студенты требуют свергнуть Советскую власть и нападают на милицию. Представляешь?

Я-то точно знал, что в нашем городе такого не было, а Барыкин призадумался. Понятно, что он с трудом представлял себе студенческие беспорядки в нашем городе, а уж чтобы студенты — правильнее сказать, студентки, так как в местном педагогическом институте учились, в основном, девушки, приехавшие из деревень, требовали свержения власти, и подавно.

Но тема «массовых беспорядков» перекликалась с нашей сегодняшней работой. В одной из общаг, что находилась в ведении дяди Пети, назревала «война» с другим общежитием, к которой жильцы готовились заранее. А как не готовиться, ежели накануне строители ЧМХС[15] побили на танцах слесарей из КХМ[16]? Не поквитаться за своих — неудобняк. А у дядя Пети везде имеются собственные источники информации, поэтому милиция сработала чуточку раньше, чем начались полномасштабные боевые действия.

Источники у Петра Васильевича заслуживают доверия, поэтому к делу подключили и уголовный розыск, и прокуратуру, а участковые инспектора, проведя рейды по враждующим «кланам», изъяли потенциальные орудия преступления — штук сорок заточенных арматурных прутьев, штук пять ножей (будут ли они считаться «холодным» оружием — это экспертиза установит), и даже один обрез! Обрез, как определил дядя Петя, был сотворен из «берданки», патронов к нему не нашли, но кто знает?

Можно бы посетовать — вот, мол, санкции на обыски мы у прокурора не брали, но не стану. Мы всё равно протоколом обыска это и не оформляли, избави бог! Приобщили к рапортам — и дело с концом. Прокуратура, хотя и бдит за соблюдением буквы закона, но в некоторых вещах понимает — пока заморачиваемся бюрократией, время уйдет.

Еще мы «упаковали» и отправили в КПЗ человек десять — жильцов тех комнат, в которых и обнаружили арсеналы. Пока по мелкому хулиганству. Такой вот парадокс: за мелкое хулиганство реально можно получить пятнадцать суток административного ареста, но начни сгущать краски, чтобы, дескать, ещё крепче засадить — и ничего не получится. За пределы мелкого хулиганства выйдешь, а на задержание в связи с уголовным делом данных не хватит. И всё — отпускай злодея. Из-за побитых слесарей возбудили скромную хулиганку. Про массовые беспорядки — ни в коем случае, ни гу-гу! Теперь следователям работа — им предстоит выяснить: причины и обстоятельства ссоры, кто закоперщик, кто изготовлял оружие и все такое прочее. Попутно уголовный розыск закроет свои «глухари» по травмам, причиненным в той самой драке. Битые строители своих обидчиков не сдавали — мол, сами упали. Да и ладно, сыщики разберутся. Важно другое: мы сотворили самое главное — не допустили массовой драки, в которой наверняка бы пролилась кровь. А теперь, когда заводилы задержаны, а кто-то из них и сядет, драки не случится, а прочим бузотерам дан наглядный урок. И в городе поспокойнее будет.

Так что, разговор о беспорядках был в тему.

Саня даже отложил пирожок, который уже успел надкусить, чтобы не отвлекаться.

— И что там было?

— Как там с самого начала было — не видел, врать не стану, а то, чему сам свидетелем стал, о том и расскажу.

Мы покивали, дядя Петя опростал свой стакан, чтобы речь лилась ровнее, и начал:

— Было это в шестидесятом году, я даже день запомнил — двадцать пятого июня, день молодежи. Я в тот день на выходном был, в Мяксу ездил, по своим делам, а вечером приезжаю — прибегает из отдела помощник дежурного. Глаза выпучил — мол, товарищ капитан, срочный сбор по тревоге. Ну, понятное дело, я ноги в руки — и в отдел. У нас в ту пору отделений не было, один отдел на весь город. А там наш дежурный Ефимов, мне автомат дал — без патронов!, а потом приказал всем грузиться в бортовую машину и в парк культуры и отдыха ехать. Дескать — драка там, массовая, разнимать надо, самого начальника отдела не то убили, не то ранили. Мол — как поступил сигнал о начале драки, он туда один кинулся, разнимать.

Было нас в машине человек десять, до парка ехать всего ничего, подъезжаем — а там мать-перемать! Такой дым валит, словно война опять началась. Контора парка, что на самом входе, горит, деревянные павильоны тоже горят, дым кругом, а вокруг толпа пьяная, заборы ломает, дерутся, кто с кем. Мы высадились, я командование на себя взял, а что и как — непонятно.

Но тут увидели двоих наших дружинников — одного-то я знал, Володька Строев, а второго не знаю. Глядь — а они сами битые, одежда порвана, а на себе нашего начальника отдела майора Лейкина волокут. Мол — когда драка началась, он разнимать кинулся, а его поленом по голове долбанули. А те сотрудники с дружинниками, кто в парке был, их в контору загнали, двери закрыли, а здание подожгли. Они вот, начальника на себе вытащили, а подойти обратно не могут.