Убей-городок

– Вот, граждане понятые, – официальным тоном сказал старший лейтенант Митрофанов. – В вашем присутствии мы изымаем отсюда, из земли, из-под куста, именуемого этой… как его… хостой, пакет полиэтиленовый белого цвета с изображением… иностранных букв и слов. Мы потом все эти слова перепишем. А внутри пакета… обувная коробка, в которой… еще два пакета. В одном, как мы видим – деньги… а в другом… украшения.

Джексон вздохнул, прикидывая объем работы. Теперь ведь нужно составить акт изъятия с подробной описью. Переписать все номера купюр, перечислить все золотые украшения – колечки, сережки, цепочки, – назвав их «изделиями из желтого металла». Мы не ювелиры и не эксперты, мы не обязаны золото от бронзы отличать. Это следователь потом предъявит потерпевшим их вещи на опознание. Колечки, сережки и все такое прочее. Но среди «изделий желтого металла» диссонансом – изящная ладанка черненого серебра на цепочке. М-да… Судя по взгляду Евгения, он тоже вспомнил, откуда это украшение.

В общем, работы много. И хорошо, что мы на машине. Пусть смотается в город, передаст дежурному по отделению: нашли «нычку», нужно вызывать следственно-оперативную группу на предмет обыска в доме, что означает вызов хозяев дачи и прочее. Прокурора, скорее всего, уже нет, но следователь при чрезвычайных ситуациях вправе провести обыск без санкции надзорных органов, позже поставив прокуратуру в известность.

Джексон, несмотря на предстоящий объем работ, был настроен оптимистично.

– Ну, Алексей, верти дырку для ордена. Вот он и убийца, и вор серийный. И уже сидит, ловить не надо.

– Орден? – скептически протянул я, памятуя, что за прошлое раскрытие едва не огреб выговор.

– Ну, не орден, так премию – тоже неплохо, – хмыкнул Женька. Потом, посмотрев на меня задумчивым взором, сказал: – Только я одного не понимаю. Если за ним столько, что вышка светит, так и терять-то ему уже нечего. Так что же он по настоящему-то не убежал? На хрена было деньги да золотишко под куст сажать? Взял бы все это добро в охапку да и рванул бы куда-нибудь в Магадан или в Ташкент.

Глава семнадцатая Вечернее чаепитие

В «контору», как мы именовали родное отделение милиции, мы с Джексоном приползли часам к восьми вечера. Еще ладно, что и следственно-оперативную группу собрали быстро, и хозяев дачи – родителей «беглеца» прихватили с собой. А ведь могли бы они, по закону подлости, куда-нибудь и уйти.

Родителей, так тех даже и жалко. Толкутся, попадают под руку, вздыхают: мол, как же так, что их Димочка, такой приличный мальчик – тридцати годиков от роду! – во что-то вляпался? Ладно, драка, все мальчики дерутся – ага, с «розочкой»! – но вот воровать-то он никак не мог: воспитан не так.

Если кто думает, что обыск – это так увлекательно (улики, вещдоки и прочая лабуда), тот сильно ошибается. Это самое мерзкое занятие – копаться в чужих вещах, подчас не зная, что ты ищешь. И что это за штука такая – вещи и предметы, «могущие иметь значение по делу»? Да еще порой в таких местах, о которых в приличном обществе вслух не говорят.

Часто злодеи любят свое добро, например, в фекалиях прятать. То ли такое место надежным считают, то ли заблаговременно над милицией поиздеваться планируют. Мы с Митрофановым, честно говоря, тоже в соответствии с этой логикой первым делом к уличному туалетику на участке направились, это еще пока нас соседская бабушка не окликнула. Что поделать, стереотипы – великая сила. Но выгребной ямы там не оказалось. Под рундуком стояло старое эмалированное ведро, которое, судя по всему, хозяева регулярно освобождали от содержимого. Тут ничего не спрячешь. А если и спрячешь, то ненадолго.

Наше вместе со следователем долгое и нудное обследование дома и участка к дополнительным полезным находкам, кроме обнаруженной нами ранее коробки под корнями хосты, не привело. Впрочем, это не так и мало. Пожалуй, тут и по серийным кражам улики, и по убийству. Надеюсь, растеньице не погибнет? Я его опять в ту же ямку и сунул.

Молодой следователь, который так легко дал добро на вывоз Баранова из СИЗО, поглядев сквозь пакет на украшения, деньги, а еще на серебряную ладанку, свой пыл поумерил. Может, он бы на эту ладанку и внимания-то не обратил, следователи могли всех тонкостей и не знать, сводки о похищенных вещах и приметах не читают, но на то мы с Митрофановым есть.

Так что следователь только репу почесал. Во-первых, нудных хлопот много, во-вторых, понял уже, что выполняет чужую работу, а все эти труды пойдут совсем в другое уголовное дело. С другой стороны, какой же нормальный следователь не рад, если удастся спихнуть с ушей многоэпизодное дело? Это только в фильмах следователь (иной раз почему-то опер, а то и вообще человек с непонятной должностью) держится за свое дело так, словно это его любимая кошка. В реальности же, если следователю приказано передать дело, то он только рад!