Убей, укради, предай

Затормозили у автовокзала. Зашли в типовое одноэтажное здание. Пока Грязнов покупал сигареты, Толик побродил зачем-то по залу ожидания, прошелся возле билетных касс, сочувственно оглядывая длиннющую очередь, больше похожую на толпу, подошел к группе зевак, смотревших подвешенный в углу телевизор. Чем-то это напоминало казарму. На экране мелькали кораллы и причудливые рыбы. РТР показывало «Подводную одиссею команды Кусто». Охотник, скрывавшийся в металлической клетке, сам же был и наживкой для голодной акулы. В руках он держал мощное ружье-гарпун.

Грязнов подошел сзади и тоже некоторое время смотрел на экран.

И тут до него стало доходить. РТР… Скопление людей… Транспорт… Телевизор!

Все стало на свои места. Детдом находился в двух километрах от автовокзала. С одной стороны, у киллера будет отличная возможность, затерявшись в привокзальной толпе, наблюдать действие по телевизору и в нужный момент нажать на кнопку. С другой стороны – живо сесть в автобус и отчалить подальше.

Черный. 17 сентября, 14.10

Нужно было подышать свежим воздухом для успокоения, а заодно купить коньяку. А то вдруг война, а в сейфе пусто. И Турецкий вышел на улицу.

На обратном пути наткнулся в воротах прокуратуры на «ведущего американского специалиста».

– Турецкий, мне надо с вами поговорить! – бросился Черный к «важняку». Его маоцзэдуновские глаза округлились практически до европейских стандартов, а лицо имело цвет зеленоватой сливы.

– Ну пойдемте поговорим.

– Вот. – Войдя в кабинет, Черный выложил на стол полиэтиленовый пакет, подал Турецкому резиновые перчатки и отвернулся.

В пакете лежала не первой свежести дохлая белая мышь со свернутой шеей.

– Это вам подбросили? – Турецкий затянул пакет зажимом, отнес на подоконник и вернул перчатки.

– Это Билл, мой друг! Вы понимаете?! Единственный друг! Его похитили и убили! – Он с ненавистью посмотрел на Турецкого.

Турецкий выдержал его взгляд, Черный гневно мотнул головой и уставился в пол.

– Прошу прощения. – Турецкий из вежливости покашлял. – Могу сообщить, хотя это вряд ли вас утешит, недавно вступил в силу закон об ответственности за жестокое обращение с животными. Убийство Билла, таким образом, является уголовным деянием. Если желаете, я помогу вам составить соответствующее заявление.

– И что ждет убийцу? – Черный криво усмехнулся, щека его часто задергалась в нервном тике.

– Наказание согласно закону. Выпейте воды и успокойтесь.

– Лучше кофе, если можно. – Черный отодвинул стакан, рука у него тоже нервически подрагивала.

– Можно, если он вас успокоит.

– Как же, успокоит… Я уверен, Билла убил тот же человек, что и Балабанова! Он же сегодня подложил бомбу в мою машину!

– Стоп! – Теперь занервничал уже Турецкий. – Стоп-стоп-стоп, господин Черный, это никуда не годится, и так дело не пойдет! Я понимаю ваше горе в связи с кончиной вашего ближайшего друга, не подумайте, будто я иронизирую. Но я не психоаналитик, и вы сюда пришли не для того, чтобы скорбеть по безвременно усопшему Биллу. Вам угрожает серьезная опасность, и если вы хотите ее избежать – извольте взять себя в руки и действовать рационально. Нужно было сразу начинать с покушения на вас, а не с театральных эффектов!

Турецкий откупорил свежекупленную бутылку (вот и пригодилась, родимая) и налил Черному в кофе больше коньяка, чем воды. Это, конечно, было против правил, но он почувствовал необходимость как-то загладить свои резкие слова. То ли от коньяка, то ли от кофе Черный пришел в себя и рассказал вполне связно обо всех перипетиях сегодняшнего происшествия с джипом.

– А теперь про Балабанова – со всеми подробностями, о которых умолчали в прошлый раз, – потребовал Турецкий, помня по опыту прежних встреч с Черным, что стоит тому овладеть собой, как он сразу же становится в позу и добиться от него уже ничего нельзя. – Начните с того, почему вы считаете, что его убили.

– Ни о чем я тогда не умолчал, вам известны те же факты, что и мне! – распалился Черный ни с того ни с сего. – У вас и другие факты наверняка имеются, мне неизвестные. Но вы не хотите взглянуть на них под нужным углом!… Конечно, его убили! Не сам же он прыгнул с балкона. Балабанов для Кулинича особой опасности не представлял, иначе он бы давно уже его прикончил. Тихо, так чтобы все выглядело как несчастный случай, Балабанов же алкоголик, чего уж проще?! Так нет же! Нет! Убийца специально дожидается моего появления и сталкивает Балабанова на крышу моей машины! Не в Балабанове дело. Это было предупреждение мне! Понимаете, мне!!! – Черный несколько раз глубоко вздохнул и продолжил уже почти спокойно: – Билл – второе предупреждение, а джип – третье. Правда, Билла я обнаружил уже после взрыва.

– В вашей версии факты не увязываются друг с другом, – возразил Турецкий, – или вы что-то недоговариваете. Зачем было вас дважды предупреждать, чтобы в итоге взорвать? Нестыковка.

– Может быть, взорвать хотели только машину. У меня перед носом! Кто мог предположить, что откуда ни возьмись появится этот угонщик, мать его?!