Убежать от зверя (ЛП)

Мама с папой возвращаются с подносом и усаживаются на диван. Они едва сдерживают себя. Не знаю, когда я стала так хороша в чтении людей. Когда была такая возможность, я весьма серьезно применяла подростковое равнодушие. Хотя теперь я могу прочитать любого человека: как они отреагируют и как они себя поведут. Мне приходится иметь пути отхода или планы на атаку. Я не знала, что способна обдумывать одновременно такое количество мыслей. Это очень раздражает.

— Простите, я опоздала! — кричит Полли от задней двери. Она не стучит в дверь со времен седьмого класса. — Мама поздно вернулась с работы, и я не могла оставить Силвию и Эдди, пока она не вернется домой.

— Все в порядке, милая, — говорит мама, пока Полли усаживается в кресло возле меня. На самом деле, оно не предназначено для двух человек, но обычно это нас не останавливает. — Мы только что собирались начать.

— Я просто перейду сразу к делу, — говорит офицер Плуммер после того, как делает большой глоток своего кофе. — Лаборанты сверили все образцы с ДНК эмбриона, и ни один из них не совпал.

Мама издает звук, похожий на тот, когда пинают щенка, и папа обнимает ее рукой. Я не шевелюсь, но Полли все равно обнимает меня.

— На это может быть несколько причин, — продолжает Плуммер. — ДНК эмбриона не всегда лучший источник для сопоставления образцов. Также возможно и то, что один из парней, согласившихся сдать образцы, мог как-то подменить свой. Все офицеры должны были лично забрать все образцы, но иногда люди не так профессиональны, как нам хотелось бы.

— Это должен быть кто-то из лагеря Manitouwabing, — настаивает Полли. — Они могут просто заново взять образцы?

— У нас недостаточно образцов эмбриона, чтобы заново сверить все это, — говорит офицер Плуммер. Как ни странно, она звучит расстроено. — Конечно, у нас есть первоначальный результат, и если бы было совпадение, этого было бы достаточно. Нам нужны подозреваемые, — она делает еще один глоток своего кофе. Теперь я знаю, что так она успокаивает свои нервы. — Ты хоть что-нибудь вспомнила? — она смотрит на меня, когда задает этот вопрос, и я возвращаю ей прямой взгляд.

— Нет, — отвечаю. — Не вспомнила.

— Я понимаю, что, вероятно, это страшно, — говорит она и впервые звучит как равнодушный профессионал. — Но если ты сможешь переломить себя, снова пережив случившееся, это даст нам лучший шанс поймать парня.

— Дело не в переживании этого заново, — говорю я немного резко. — У меня такое ощущение, что со мной этого никогда не происходило. Я знаю, что это произошло, потому что там было несколько неопровержимых доказательств, но большую часть времени это все еще ощущается так, будто все произошло с кем-то другим.

— Прошу прощения, Гермиона, — говорит женщина, и она опять тот самый офицер, которого я увидела, когда пришла в сознание после нападения. — Мне, правда, жаль. Это та процедура, которой я обязана следовать, но со стороны это всегда выглядит равнодушно. С этого момента я буду просто разговаривать с тобой.

— Я ценю это, — отвечаю я.

— На самом деле ничего нет? — мама достаточно восстановилась для разговора. — Я имею в виду, должно быть хоть что-то.

— Мне очень жаль, миссис Винтерс, — говорит офицер Плуммер. — Но ДНК не такое волшебное средство, как все думают. По большей части, оно очень непрочное и работает лучше в сочетании с показаниями свидетелей. Я бы посоветовала вам проконсультироваться с психотерапевтом вместе с Гермионой.

— Спасибо, что лично проехали весь этот путь, чтобы встретиться с нами, — говорит мой отец. — Я знаю, что это долгий путь.

— Это моя работа, мистер Винтерс, — отвечает Плуммер. — Я отвечу вам в любой момент, как буду нужна.

— Спасибо, — благодарит мама.

Мы вчетвером сидим, глядя друг на друга или в пол, пока офицер Плуммер закрывает за собой дверь. Через мгновение ее машина заводится, а затем она уезжает. У Полли стабильный пульс, ее грудь прижата к моей спине в кресле. Так уютно.

— Ты притихла, Гермиона, — говорит мама. — Как ты себя чувствуешь по поводу всего этого?

— Я как будто снова переживаю это, — говорю я ей. — Я имею в виду, я хочу, чтобы его поймали и наказали, но мысль о том, чтобы дать свидетельские показания и свидетельствовать о том, чего я не помню… это было бы очень страшно.

Папа кивает, и Полли позади меня расслабляется. Она все еще хочет поджечь парня на костре, но мой страх это что-то, что ей понятно.

— Я подумаю, — медленно говорю я. — Хотя я, наверное, спрошу доктора Хатта о том, есть ли более действенный путь, чтобы восстановить мои воспоминания. Гипнотерапия или еще что-то. Если он скажет, что это мошенничество, то я отброшу эту идею, но если он сможет помочь, я доверюсь ему, чтобы сделать это. А вы, ребята, конечно, будете рядом, если это будет перебором.

— Конечно, милая, — говорит мама. — Полли, ты останешься на ужин?

Меня изумляет, что она может так резко изменить свои убеждения, но мы обе по-своему справляемся с этим.

— Пожалуй, да, — говорит Полли.

— Давай поднимемся наверх, пока все не будет готово, — говорю я, и мы смываемся прежде, чем папа успевает предложить посидеть за столом.