Убежища (СИ)

- Понимаете, - тихо, почти шепотом произнес Антон и свел руки так, растопырив пальцы, как будто подымал снизу что-то большое, круглое и тяжелое, - Я больше не ради места... Я должен Вам рассказать...

"Почему мне?" - тупо подумал Бенедикт...

- Я должен Вам рассказать, а то никто мне не поверит... я, я был в другом мире! Сначала.

- А! - обрадовался ректор, подался к нему, - Это там, где здание из серого кирпича и сетчатая ограда с дырами?

- Да! А вы откуда знаете? - насторожился Антон.

- Я там бывал, и не раз.

- У-ух, ладно! Та женщина в синих штанах и с короткими волосами...

- Ее бы у нас сожгли. - проворчал Бенедикт. Женщина эта была врачевательницей душ то ли из будущего (но сам Господь никогда не играл со временем!), то ли... Лет семь назад она...

- Еще бы! Она мне очень помогла. Она вызвала Крысолова. Ну, или помогла ему появиться. Он - мальчик в шапочке с козырьком и крыльями сойки. Все говорят...

... а Бенедикт с Игнатием навещали ее еще некоторое время.

- Ага, что это молодой парень.

- В общем, из-под виселицы (Вы знаете, где это?)

- Само собой.

- Оттуда я попал туда, и Крысолов тоже, через дыру в заборе. Я погнался за ним в тумане, но не смог догнать. И потом...

Свечи горели - в подсвечнике ровным огнем, потому что их сделали из воска; толстая сальная свеча Антона коптила и потрескивала. Все свечи были относительно новыми, пива в бочонке еще предостаточно. Карие глаза Антона смотрели на что-то чуть вверху, отражения огней подпрыгивали в них, и этот взгляд затягивал в себя. Некоторое время спустя Антон слабо заулыбался, вспоминая.

- Давай потушим твою свечку - останется пятно, да и коптит.

- Ладно. - Так вот, - осмелел наконец Антон и выдохнул. - Это был и тот мир, и наш. Сразу оба. Фу, совершенно дикая история!

- Ты не представляешь, что сочиняют мне студенты, чтобы увильнуть от наказания!

- Ну вот...

***

Крысолов - это мальчишка в шапочке с козырьком и крыльями сойки по бокам. Он ворвался в туман и побежал так, как будто нет никакого будущего, ни камней под ногами, ни деревьев, ни неожиданный обрывов. А Антон, переполненный яростным (и мелочным) желанием удушить подлеца, бежал все-таки осторожней, стараясь проверить, что попадется под ногу в следующий момент, и быстро отстал. Крысолов растворился в сером тумане, больше похожем на дым, но его топот раздавался со всех сторон, и Антон бежал так, чтобы звук не исчез. Пока что гаденыш вел его вниз по оврагу, туда, где начиналось небольшое ущельице. До камней было еще далеко; Антон знал, что у самого склона будут ели с наполовину висящими в воздухе корнями. Они и защитят его от падения.

Потом Антон отвлекся - о широко раскиданные корни этих елей (а туман меняет расстояния, и когда они появятся, Бог весть) легко было запнуться и сломать лодыжку - а топот маленьких ног исчез. Остались только пыхтение и треск, причиной которых был сам Антон. Он выругался и постепенно замедлил шаги. Теперь он шел, отирая лоб рукавом. Но если бы пот и не попал в глаза, он совершенно ничего не увидел бы, кроме теней этих елок. Казалось, что они машут лапами для взлета: вот еще немного, и корни вырвутся из земли, ухватят его, как змеи или когти. Кроме как к ущелью, идти тут было некуда - еще неизвестно, в свой город или в чужой мир попадешь. И где же теперь Крысолов? Какой мир предпочитает он? Непонятно. Задурить головы людям того мира тоже можно, они везде одинаковы. Не будь Месснеры купцами и гаммельнцами, Антон думал бы о людях чуть более щепетильно.

Сейчас будет, если он помнил верно, небольшое возвышение. На влажных камнях пришлось потрудиться, и на верху, где туман был белее и прозрачнее, Антон уже дрожал. Одежда его пропиталась потом и туманной влагой, а тело тряслось от этого хитрого холода и старалось хоть как-то сбросить напряжение. Тут он остановился и попытался оглядеться. Все равно не видно было ничего, кроме самой последней елки.

Но где-то уже появилось солнце и создало радугу в тумане. Если пройти под радугой, найдешь клад. Но она недоступна, как и горизонт.

Антон стоял и прислушивался. Сначала было тихо, потом зацокала по камням идущая лошадь. Когда она подошла ближе, стали слышны и другие шаги, тяжелые, шаркающие и неровные. Потом из-за радужной полосы, словно бы раздвинув занавеси, показалась тощая конская голова. Шагнув, конь развернулся боком. Вероятно, он очень стар - когда-то вороной, теперь он стал почти белым, чуть светлее тумана, а от черного остался лишь мелкий крап. Конь обошел кого-то и стал с другой стороны, по-кошачьи извернувшись. Этот человек давно уже отпустил уздечку и стоял ссутулившись. Был он грузен и плечист, его белое одеяние слабо светилось в тумане, образовав гало. Радуга угасла, этот человек неуловимо быстро приблизился и оказался хромым горбуном (или это он так наклонился?) в черной длинной одежде. Священник? Опирался он на высокий табурет вроде бы с резными ножками. Конь исчез. Ко всем этим переменам облика замученный Антон отнесся на удивление ровно.