Убежища (СИ)

К весне Антон отчаялся и, если бы не Базиль, то нанялся бы в ландскнехты. Он не предпринимал ничего.

Когда все высохло, пришлось уходить - вдова искала на лето других работников, и собачья свадьба началась бы непременно. Поскольку Антон уже был на севере, теперь он пошел на юг.

В конце лета ему очень, очень повезло. Собрали ранние овощи и пригласили сказателя. Этот молодой слепец когда-то в юности был зрячим и по глупости нанялся водить караван слепцов - хотя любому дураку ясно, что воспаление век, заворачивающее ресницы и наполняющее глаза зеленым гноем, крайне заразно. Несколько лет парню везло, а потом ослеп и он. Сейчас он, обросший и бородатый, сидел у печки, поблескивал грубыми бельмами. Сказки он рассказывал жуткие, а после пары стаканчиков поведал, что один старикан из его первого каравана как-то попал в Город Юности. Город тот он принял за жилище горных гномов, но оказалось, что там живут юноши и девушки, там нет ни одного зрелого человека. Дети предаются забавам и всяким приятным занятиям, но не рожают и не заключают браков. Нет там ни церкви, ни короля, ни судей, и все делится по справедливости. Разумеется, там совсем нет бедных. Там вечное лето... Ему дали денег и отпустили.

- Да? И где теперь твои деньги? - окрысился гость.

- Разошлись, - спокойно ответил нищий.

-Заткнись! - проворчал хозяин. - Слышали много раз уже про эту твою Страну Лентяев. - и добавил, подумав, - Где гуси с яблоками по небу летают.

Слепец поупрямился было и замолк. Его устроили на ночлег в сенях. Гости разошлись, и тогда Антон (а до его мышиного представления очередь так и не дошла) выспросил у слепца дорогу. Ничего сложного в дороге не было, с обязанностями поводыря смог справиться семилетний мальчуган, уже давно посапывающий на лавке. Хозяйка в умилении (умилять - это и было обязанностью мальчишки, прохиндея и вора, если надо) выдала ему одеяло, на которое не так жаль посадить вшей.

Выходить в дорогу ночью со зверинцем за спиной - безумие. Антон это прекрасно усвоил, но еле-еле дождался рассвета, чтобы уйти. Конец ночи он просидел на крылечке, а утренние сумерки были достаточно долгими. В сумерках птицы пели странно - целый хор мелких пташек бесплотно звенел на дереве в углу двора, и Антон подумал, что это зяблики. Но песня зяблика звучит более сочно и храбро, и поют они не все враз, а по очереди, как вежливые люди. Только на рассвете он увидел, что загадочные певцы - большая стая воробьев. Видимо, жили рядом с зябликами и научились, так решил Антон. Усадив за спину свой зверинец, он ушел. Рассказ слепцов так и не стал легендой - может быть, он не станет даже местной байкой, уж очень завидуют мужики тому, что где-то кто-то может позволить себе жизнь без труда, не будучи аристократом. А сказочник нарушил некую закономерность - его наняли рассказывать сказки, явные небылицы, а он взял да и поведал быль. Ему не заплатят, это по своему опыту Антон прекрасно знал, но зато он успел поужинать и накормил мальца. Вот почему никаких вестей о похищенных детях Гаммельна не было. Что ж, теперь они есть, и догнать Крысолова не так уж трудно. Возможно, Крысолов не так уж скрытен, и слепцы послужили ему приманкою. Если никто, ну совсем никто на севере не знает о Гаммельне, то и в Гаммельне не известно о других городах, лишенных потомства, так ведь?

Путь его не мог заинтересовать никого, кроме профессиональных нищих. В кабинете ректора стало чуть светлей. Значит, тонкий серпик Луны (она убывала и почти исчезла) начал таять, как масло, в свете сумерек, и Антон решил поторопиться.

Итак, он вышел в предгорье ранним утром ранней теплой осени. То, что слепцу и ребенку показалось горами, было просто предгорьем, хребтом обвалившихся за века мелких камней. Хребет этот сейчас был спокоен и зарос мелким лесом. Нищий попал внутрь случайно и о входе в Город Юных не сказал ничего, даже рискуя, что ему никто не поверит - вероятно, хотел, чтобы случайные люди горожан не беспокоили. Может быть, они ему заплатили как раз за такой рассказ? Как бы там ни было, Антон Месснер из Гаммельна - не случайный посетитель.

Мышей он выпустил тайком в последнем селении, где на него натравили собак. Дальше было двое суток пустошей и кот в мешке, в котором больше почти ничего и не было. Сейчас юноша отпустил кота. Тот, растрепанный, потянулся как следует и тут же сел умываться.