Убежище

— Это ответ на дилемму. Но я не могу этого допустить. Ты не впишешься ни в одну производственную линию.

— Да кому это нужно? Ни один уважающий себя механик не станет заниматься такого рода работой, если можно этого избежать. Но я могу переделывать уже сделанные вещи. Могу изготавливать всякие незначительные мелочи, слишком пустяковые, чтобы ради них задействовать производственные мощности. Всякие единичные механизмы, которые никому никогда больше не понадобятся.

— Это может быть сделано, — признала Машина.

— И еще одно, — сказал Холлоуэй. — Повара тоже должны быть переклассифицированы.

— Повара?

— Конечно, если на первое место поставить вкус пищи, а не ее питательность. — Это не было альтруистическим жестом. Одна из причин заключалась в том, что у него должна будет появиться группа людей, которым понадобятся его услуги. — Спроси у советников, если не веришь мне, но только не затягивай надолго. Достаточно мной помыкали. Пришла моя очередь диктовать условия, чтобы получить желаемое. — Холлоуэй ухмыльнулся. Ближайший советник, у которого Машина может спросить совета, находится прямо там, за дверью, а он будет готов согласиться с чем угодно, если это помирит его с Алисией.

Он уже засомневался, заговорит ли Машина с ним снова, но она заговорила.

— Переклассификация механиков и поваров была произведена. И те, и другие — художники. Какой код, открывающий эту дверь?

— Вот видишь, как легко переклассифицировать, когда начнешь, — отозвался Фред, подходя к двери. Теперь уже Машина не отменит своего решения. Единственная имеющаяся у нее эмоция — эффективность, а всегда наиболее эффективно оставить status quo таким, каково оно на данный момент. А сейчас он — гражданин на хорошем счету. Холлоуэй наклонился к замку и прошептал слова.

Дверь открылась, и полицейский робот позволил ему уйти, блокировав вход, как только он вышел.

Маленькая фигурка стремительно отделилась от толпы и кинулась ему на шею. Она была теплой и темпераментной.

— Ты сделал это, — выдохнула она, оторвавшись от его губ. — Ты сделал это в одиночку. — Фред опустил взгляд и заметил, что это Алисия. Она очень мила, но не ее он надеялся увидеть.

— Подожди меня, — пробормотала девушка, серьезно взирая на него. — Я обещала выйти за советника, но через год это закончится, и тогда я выйду за тебя.

Кто-то еще прокладывал себе дорогу сквозь толпу, протискиваясь и толкаясь, чтобы добраться до него.

— Он не женится на тебе ни сейчас, ни через год, вообще никогда. Он был занят задолго до того, как встретил тебя.

Это была чудесная, терпеливая Энни, которая всегда знала, что он должен сделать то, что должен. Она позволила ему упорно идти намеченным курсом, надеясь, что для нее еще что-нибудь останется после того, как он дойдет. И он дошел до конца…или это только начало? Фред высвободился из объятий Алисии и шагнул навстречу Энни.

Он думал, что женщины ушли на кухню, но их не было слышно. Должно быть, они во дворе, любуются цветами или наверху болтают о разном. Советник взглянул на мобайл в углу и ухмыльнулся. Похоже, это выражение нелегко ему давалось.

— Быть может, мне следовало тебе помочь, — сказал он.

— Как ты мог? — отозвался Холлоуэй. — Твоя работа — защищать status quo. Это ведь меня он не устраивал, стало быть, мне и надо было что-то делать, чтоб его изменить. — Он тоже посмотрел на мобайл. — Я больше не занимаюсь изготовлением таких штук.

— Что само по себе уже немалое достижение, — заметил советник с кривой улыбкой.

Холлоуэй хмыкнул.

— Думаю, не только это. Другим я тоже помог.

— Мэдж?

— Частично. Но самое главное — это прецедент для перемен. Он распространится от города к городу. Есть и другие неудовлетворенные, но они пока еще сами этого не сознают.

— Я не вижу никаких несоответствий.

— А как насчет твоей сферы? Мне кажется, вы слишком уж сильно полагаетесь на всякие тесты, таблицы и графики, помещая человека в соответствии с ними туда, где, по вашему мнению, ему место. И при этом часто упускаете из виду реальную личность. — Холлоуэй ухмыльнулся. — Что, к примеру, ты можешь поделать с женщиной, которая намерена менять мужа каждый год?

— Она забудет про эту глупость, — ответил советник и оглянулся, дабы убедиться, что никто не подслушает. — Забудет, даже если мне придется нарушить все законы терапии.

Так он думает сейчас, но сохранит ли свою убежденность, когда действительно до этого дойдет. Холлоуэй видел, что эта мысль завладела советником, но, тем не менее, она не доставляла ему удовольствия. Возможно, поэтому он сменил тему, услышав, как женщины входят в дом.

Советник прочистил горло.

— Я понимаю, почему было так трудно, но что же это был за вербальный код, который машина не смогла обнаружить?