Убежище

Накануне, обнаружив кота и поставив перед ним миску с сухим кормом, найденным в одном из шкафов фермы, инспектор вернулся в полицейский участок и сосредоточился на второстепенных делах. Ему было полезно на несколько часов отвлечься от всей этой истории с убежищами. К нему также зашли двое его коллег, которые друг за другом тонко намекнули, куда бы они хотели получить назначение. Дамьен записал их предпочтения и сказал, что поговорит об этом с комиссаром, но ничего конкретного обещать не может. При переводе, конечно, учитывались пожелания полицейских, но главным все же были потребности различных подразделений региона.

Затем, попрощавшись с дежурным, он вернулся домой, как всегда, обнял взглядом фотографию дочери и попытался уснуть. Но, как и предыдущей ночью, сон к нему пришел очень поздно. Он был уверен, что упустил какую-то важную деталь, прошел мимо улики, способной пролить хоть немного света на это странное дело.

Утром, полный решимости избавиться от поселившегося в нем назойливого сомнения, он прибыл в комиссариат с единственной мыслью в голове – докопаться до правды.

Он закрыл дверь своего кабинета, чтобы не отвлекаться на коллег, по-прежнему складывающих папки в коридоре, и с головой окунулся в различные версии, рассказанные Сандриной. Он еще ничего не нащупал, но, слушая, как пострадавшая рассказывает о своих злоключениях, смутное ощущение, идентичное тому, что не давало ему спать большую часть ночи, подсказывало, что есть еще одно несовпадение в обоих рассказах. Он искал между строк, сквозь слова и интонации, ощущая, как в нем растет необъяснимая уверенность.

Что он упустил? Чего не заметил?

Когда закончилась вторая кассета, кнопка «стоп» магнитофона щелкнула, оповещая об остановке воспроизведения. Дамьен некоторое время сидел молча, блуждая мыслями между островом и погребом, изо всех сил стараясь покинуть эти убежища с обретенной истиной. Поскольку он был глубоко убежден, что Сандрина рассказала не все. Достаточно было видеть, как она декламирует свою историю, словно старательно вызубренное, но неубедительно рассказанное стихотворение, чтобы догадаться, что она о чем-то умалчивает.

Но где же скрывается эта истина?

В каких фразах, внутри каких слов?

Дамьену стало казаться, что он взялся за неразрешимую задачу. Он не только не владел всеми тонкостями и необходимыми знаниями для психологического исследования, без которого здесь было не обойтись, но даже не знал, с чего начать свои поиски. Ему приходилось сражаться своим оружием, размышлять как полицейский и искать конкретные улики.

Он снова поставил первую кассету и включил воспроизведение.

«Валери размахнулась и с силой бросила палку. Она взмыла высоко вверх, бросая вызов серым облакам, после чего с глухим звуком упала на песок…»

В то время как голос Сандрины произносил слова, Дамьен поймал себя на том, что шепчет их почти одновременно с ней, словно эти фразы были продолжением его собственных мыслей.

Связь между двумя историями бросалась в глаза – эта женщина в одиночестве прогуливалась по пляжу, как Сандрина, когда ее обнаружил пробегавший мимо мужчина; утонувшие тела соответствовали утопленным котятам, которым она дала имена детей; остров был символом свободы, в противоположность заточению… но ничего из этого не могло помочь расследованию.

«Я вляпалась в дерьмо».

Сандрина с сожалением взглянула на свои кроссовки, наполовину увязшие в смеси грязи и коровьих экскрементов…».

Ферма. Тот момент истории, когда были обнаружены две единственные реальные детали: Вернст и часы.

Несколько секунд спустя Дамьен внезапно остановил воспроизведение. Он перемотал запись и снова включил кассету.

Здесь. Когда Сандрина стоит в поле рядом с фермером и смотрит на коров, разрисованных фашистскими крестами.

Три слова отозвались гулким эхом в его голове.

«Ярмарка домашнего скота».

Твою мать…

Вот она, неувязка.

Он поднялся и засунул руку в задний карман брюк. Конверт, который он обнаружил в почтовом ящике Вернста, по-прежнему был там. Он вынул из него письмо и прочитал вслух первую фразу, подписанную неким Андре Дюбреем, представителем Сельскохозяйственной конфедерации Пэи-де-Ко:

«Приглашаем Вас принять участие в Этретатской[5]ярмарке домашнего скота, которая пройдет с 21 по 22 июня на рыночной площади Бле».

Черт.

Дамьен поставил вторую кассету, на которой Сандрина рассказывала о своем заточении, и нашел нужное место.

«Иногда мой мучитель отсутствовал несколько дней. Я не знала, куда он отправлялся…»

Почему он не провел параллель раньше? Дамьен схватил телефонную трубку, набрал номер, указанный на бланке письма, и стал ждать, когда ему ответят.

– Сельскохозяйственная конфедерация Пэи-де-Ко, добрый день, – произнес женский голос.

– Добрый день, мадам, это инспектор полиции Дамьен Бушар из комиссариата Вилль-сюр-Мер, я могу поговорить с месье Дюбреем?

– Сожалею, его сейчас нет на месте. Может быть, я смогу вам чем-то помочь?

– Я хотел бы получить информацию об одном из участников вашей ярмарки, месье Вернсте.

– О да, это один из наших постоянных участников! Он ежегодно выставляет своих животных.