Убежище

«Первые дни самые сложные… Тебе пока трудно это принять, но скоро, со временем ты поймешь, что это единственное решение. Когда в душе поднимается сомнение, послушай свою песенку, которая говорит о любви, о нашем счастье… Все, что существует за пределами фермы, – это гибнущий мир… А здесь мы в безопасности… Эта ферма – наше убежище… Разве не об этом ты всегда мечтала, Сандрина? Тогда зачем думать об этом ребенке в погребе? Зачем подвергать риску это равновесие, эту стабильность, которой тебе всегда так не хватало?»

И я последовала его советам.

«Говори со мной о любви».

Я ставила песню снова и снова. Прибавляя звук, когда до меня доносился плач из погреба, и громко выкрикивая слова песни, словно отдавая приказ той части меня, которая еще сомневалась…

«Говори со мной о любви».

10

Могло ли это быть совпадением?

Несомненно. Но совпадением, вызывающим беспокойство.

Чтобы человек, обнаруженный мертвым в своем погребе после того, как похитил и удерживал у себя много лет девушку, присутствовал во время исчезновения другого ребенка пять лет назад, – мимо такой детали пройти было нельзя. Тем более что имя жертвы всплывало в обоих рассказах.

Может ли быть такое, что дети, упомянутые в рассказе Сандрины, существовали на самом деле? Что там, затерянные среди галлюцинаций истерзанного и напуганного мозга, появились настоящие фантомы? Возможно, дети, как и часы, тоже были вехами, прорвавшимися из реальной жизни?

«Ладно, Фабьен – имя распространенное, – признал Дамьен, стараясь оттолкнуть от себя растущее в нем чудовищное подозрение, – возможно, это простое совпадение, но вся эта история настолько безумна, что…»

Он просмотрел список людей, пропавших в Нормандии. Полиция не располагала централизованной информацией по исчезновению несовершеннолетних. В региональных отделениях были свои картотеки, но фотографии жертв редко передавались в другие комиссариаты страны. Он проверил совпадения по именам, фигурирующим в истории Сандрины. Фабьена в списке не было, поскольку, как объяснил Дюбрей, это исчезновение классифицировали как возможный побег. Других имен детей с острова ему также не встретилось. Дамьен испытал облегчение, но при этом он понимал, что это вовсе не опровергало его теории – по всей стране проводилось множество ярмарок домашнего скота, и он был просто не в состоянии проверить их в одиночку, с сокращенными до минимума ресурсами и коллегами, занятыми переездом комиссариата.

Он сразу понял, к кому ему следует обратиться. Даже если они не виделись уже много лет и лишь изредка обменивались парой фраз по телефону, Дамьен был уверен, что его друг никогда не откажет ему в помощи. Он доказал это, прочесывая улицы в поисках Мелани. И потом, навещая его каждый день, чтобы узнать новости, а также чтобы убедиться, что он не наделает глупостей, когда вечером, в тишине пустого дома, сквозь слезы и раскаяние, услышит смех своей пропавшей дочери…

Прежде чем снять трубку, инспектор сделал глубокий вдох.

Идти по этому следу было для него страшнее всего. Поскольку, если он действительно хотел узнать, существовали ли эти дети на самом деле и похищал ли их Вернст, ему следовало прежде всего покинуть свое убежище, которым он отгородился от прошлого, чтобы не рассматривать другую возможность, ту, в которой одно из имен, не упомянутых Сандриной, начиналось бы с буквы М.

– Алло!

– Патрис?

– Привет, Дамьен.

– Есть новости?

– Нет, по-прежнему ничего.

– Ну ладно, может, скоро будут. Патрис?

Обычно разговор заканчивался на этом. К тому же, что удивило Патриса, Дамьен не имел привычки звонить ему так часто. Как правило, он делал это только в начале месяца, а с момента его последнего звонка прошло от силы два дня.

– Да?

– Ты мог бы помочь мне с одним делом?

– Разумеется! Все в порядке, Дамьен? – встревожился его друг.

– Если я дам тебе список имен, – продолжил тот, не отвечая на вопрос, – ты сможешь мне сказать, есть там совпадения по детям, признанным пропавшими? Может быть, не в одном регионе, а в нескольких… Старые дела, о которых ты, возможно, слышал…

Дамьен начал диктовать имена своему другу. Патрис вполголоса повторял за ним каждое имя, роясь в памяти, пытаясь вспомнить, слышал ли он его где-нибудь на летучке или в разговоре между коллегами. Дамьен, со своей стороны, молился о том, чтобы все это оказалось ошибкой. Он закрывал глаза и облегченно выдыхал каждый раз, когда произносил новое имя, не услышав никакой тревожной информации по предыдущему.

– Погоди… Жюли?

Инспектор открыл глаза и ощутил тяжесть невидимого силуэта, навалившегося ему на плечи.

«Тик-так, тик-так…»

– Этим летом в Ванде пропала девочка по имени Жюли, – подтвердил Патрис. – Исчезновение наделало много шума, это случилось на морском курорте во время школьных каникул… Да, в Сент-Илер-де-Рье. Но тело было найдено на пляже, и виновного осудили. Я помню об этом, потому что мой брат отдыхал неподалеку, он мне об этом и рассказал.

– Нет, – уточнил Дамьен, – нас интересуют только нераскрытые дела.