Убежище

На краю деревянного стола виднелся чемодан, наполненный обувью. Полицейские должны были упаковать его содержимое в прозрачные пластиковые пакеты для того, чтобы передать криминалистам, а также предъявить родителям для опознания. Вероника лишь мельком взглянула на него, но тут же пожалела об этом. Ей вспомнился репортаж о фашистском «окончательном решении еврейского вопроса», где показывали сложенную в виде погребальной пирамиды обувь евреев, убитых в одном концентрационном лагере.

«Нет преданнее спутницы, чем война. Когда вы с ней встречаетесь, это на всю жизнь…»

Стоящие перед Дамьеном красные кроссовки его дочери навсегда останутся неподвижными, с развязанными шнурками.

– Дамьен?

– Я искал ее несколько недель, – потухшим голосом произнес инспектор. – Везде, в лесах, на улицах, в заброшенных домах и парках… А она была здесь, на этой ферме. Я хотел убежать от своей боли, но только приблизился к ней…

– В этом нет вашей вины, вы же не знали, что этот мерзавец…

– Там, откуда я приехал, считается, что мертвые направляют живых. Что порой они воздействуют на их поведение, чтобы развлечься, или наоборот, чтобы помочь. Наверное, Мелани привела меня сюда, сделав недостойным отцом в глазах окружающих, отцом, который оставил надежду найти своего ребенка и уехал от воспоминания о ней за несколько сотен километров. Но в конечном итоге она это сделала для того, чтобы я нашел ее.

– Дамьен, может быть, нам лучше покинуть это место? Поедемте ко мне, там мы сможем поговорить. Вам не стоит оставаться одному, – посоветовала психиатр, стараясь, чтобы ее голос звучал успокаивающе.

– Я сожалею, что Вернст мертв. Я зол на Сандрину, что она убила его и не дала мне возможности сделать это моими собственными руками… Я предупреждал вас, что она рассказала не всю правду.

– Да, вы были правы, – согласилась Вероника со слабой улыбкой.

– Сейчас коллеги ищут тела. А я даже не могу им помочь.

– Я в курсе, комиссар мне все объяснил.

Инспектор внезапно осознал присутствие молодой женщины на месте преступления, куда обычно не допускались гражданские лица.

– Что вы здесь делаете, Вероника?

– Комиссар… Он попросил меня приехать, чтобы поддержать вас. Я была дома и…

Вероника вдруг вспомнила об истинной причине своего присутствия на ферме. Из-за последних событий у нее совершенно вылетела из головы эта веха, которую она обнаружила, когда погрузилась в теплую ванну. Нужно ли было сейчас об этом говорить? Не лучше ли было сосредоточить усилия на скорби, которую испытывал в данный момент мужчина, сидящий напротив нее? Или ей следовало рассказать об этом только комиссару? «Нет, – решила психиатр, чуть сильнее сжав руку полицейского, – Дамьен спускался вместе со мной в оба убежища Сандрины и заплатил за это высокую цену. Если кто-то должен услышать мою гипотезу, то только он…»

– Мне кажется, я обнаружила еще одну веху…

Во взгляде Дамьена зажглась слабая искорка жизни. Сначала Веронику удивила эта перемена, но она быстро поняла, что инспектор узнал о смерти своей дочери не только что, здесь и сейчас, обнаружив ее обувь. Он догадался об этом гораздо раньше, когда надежда спасти Мелани развеялась в результате бесплодных поисков, бессонных ночей и беспросветных дней. «Он только что получил подтверждение своим опасениям, но знал, что это неизбежно. Этот отец сможет пережить свое горе, больше не пытаясь от него сбежать. Этот истерзанный мужчина готов увидеть в зеркале свое отражение и различить в нем истину…»

– В каком убежище?

– В обоих, в погребе и на острове.

– Расскажите.

– На протяжении всего рассказа Сандрина неоднократно упоминает о воде: дождь, море, утопление детей, кошек… Мне кажется, что это не случайно, что часть ее подсознания хочет передать нам сообщение через эту тему.

– Да, действительно, я этого не заметил… – признал Дамьен, вспоминая слова Сандрины.

– Я не знаю, что это означает, – продолжила психиатр, – но есть одно противоречие, связанное с водой, когда она отправляется на остров и видит дом своей бабушки… Впрочем, она сама употребляет слово «странно».

– Не припоминаю.

– Между планом мэтра Бегено и тем, что она видит рядом с домом… – подсказала она, чтобы помочь ему вспомнить.

– Нет, я не…

– «Странно, нотариус упоминал, что с этой стороны дома должна быть хозяйственная постройка…» – произнесла Вероника.

Дамьен нахмурил брови, слушая эту цитату.

– Да, точно, – сказал он, – теперь я вспомнил. – Вы считаете, что эта нестыковка откроет нам путь к правде?

– Пока не знаю, но если мы в этом разберемся, возможно, мы сможем понять, что Вернст сделал с детьми, – заверила его Вероника.

– Может, исчезнувшая постройка символизирует собой хлев, где он прятал единственные доказательства, с которыми не мог расстаться? Маньяки часто оставляют себе личные вещи жертв в качестве трофеев… Черт…

– В чем дело?

– Обувь, Сандрина на нее указывала.

– Каким образом?