Убежище

Когда они приблизились к первому строению, их окутал сладкий аромат горячего шоколада.

«Скоро ребята увидят свои комнаты, – радостно подумала воспитательница, – и будут дуть на чашки с горячим шоколадом, постепенно возвращаясь в детство…»

«На благо Вселенной».

6

Сандрина Ноябрь 1986 года

Сандрина вышла из здания вокзала в половине третьего дня и взяла такси, чтобы добраться до центра города.

Она еще долго сомневалась, прежде чем отправиться в путь. Ее бабушка ни разу не удосужилась связаться со своей единственной внучкой, поинтересоваться, как она живет, отправить ей поздравительную открытку или просто позвонить. Почему Сандрина должна была туда ехать? Что она надеялась найти на этом острове? Мать наверняка запретила бы ей эту поездку, молодая женщина была в этом уверена. Она попыталась бы ее разубедить, без устали повторяя, что прошлое нужно забыть. Но сама она была не способна последовать этому совету. У матери так и не хватило сил преодолеть гнев и отвращение, которые она испытывала к отцу Сандрины. Поэтому, какой смысл ее слушать?

Сандрина понимала, что эта поездка на остров будет последней возможностью узнать чуть больше о Сюзанне и написать в эпитафии на ее могиле что-нибудь еще, кроме слова «сумасбродка». И потом, Пьер настоятельно просил ее поехать. Он велел ей не являться в контору раньше, чем через неделю…

Серое небо равнодушно смотрело, как она бродит по улицам, а чайки провожали ее насмешливыми криками. Океан ровно гудел фоновым шумом, прячась за какофонией гула машин и обрывков разговоров. Периодически раздавалось хлопанье тросов об мачты, когда порывы ветра надували паруса прогулочных яхт. Сандрина буквально наслаждалась всеми этими звуками. С тех пор, как она переехала в тихий городок, ей не хватало шума. Не людей, а именно шума. Привыкшая к столичной суматохе, она еще никогда не бывала в месте, где интервал между проездом двух машин исчислялся бы не в секундах, а в десятках минут. Направляясь пешком в контору, она могла никого не встретить на пути, и не слышала других звуков, кроме своего дыхания. Поэтому прогулка по центру Вилле-сюр-Мер подарила ей ощущение комфорта, словно весь этот шум ее успокаивал.

После десяти минут блужданий Сандрина решила спросить дорогу. Проходившая мимо женщина показала ей на улицу, тянущуюся вдоль береговой линии, неподалеку от небольшого порта.

Несколько секунд спустя молодая женщина уже открывала дверь нотариальной конторы.

– Мадемуазель Водрье!

Жан-Батист Бегено оказался пухлым коротышкой с редкой растительностью на голове. Он пригласил ее пройти в свой кабинет с таким важным видом, словно ответственность за все прошедшие и будущие войны лежала на его плечах. Сандрина приняла его соболезнования, заметила легкое косоглазие, на которое она постаралась (тщетно) не обращать внимания, затем прошла вслед за ним в кабинет. Внутри было чисто и пахло скипидаром. Широкий книжный шкаф, заполненный тщательно выровненными папками, занимал целую стену напротив окна, выходящего на океан. На столе не было ничего лишнего. Ни семейных фотографий, ни чашки с остывшим кофе, ни разбросанных документов. Единственным, что выбивалось из общей картины, было огромное зеленое растение, стоявшее в углу прямо на полу, словно человек, который его принес, так и не смог определиться, что с ним делать. Сандрина испытала неприятное ощущение, что посетила выставочный образец дома.

– Присаживайтесь, прошу вас! Благодарю, что проделали такой путь, мадемуазель Водрье. Я не задержу вас надолго. Две-три подписи, и все, – успокоил он ее, доставая из ящика стола коричневую папку.

Кожаное кресло нотариуса поскрипывало в такт его движениям. Он положил документы перед собой, в последний раз проверил их содержание, сопровождая чтение одобрительным бормотанием, затем подвинул их Сандрине.

– Поставьте подпись здесь и здесь, этого будет достаточно. Не торопитесь, прочтите все строчки. Они все на своих местах! – пошутил он.

Его приглушенный смех раздавался еще несколько секунд, прежде чем окончательно стихнуть. «Разумно дозированный, чтобы не казаться неуместным в подобных обстоятельствах, – подумала Сандрина. – Наверняка тренировался перед зеркалом, хотя мне это больше напоминает невзорвавшийся фейерверк, чем искренний и ободряющий смех».

Сандрина быстро пробежала глазами завещание и расписалась в указанных местах. Ей не хотелось здесь задерживаться, к тому же информации было не так много. Личные вещи, которые нужно было забрать из дома усопшей, немного денег на счете в банке, без уточнения суммы. Вот и все.

– Что дальше? – спросила она, отодвигая от себя документы.

– Ваш катер отходит через полчаса, – предупредил ее нотариус. – Эта бумага вам понадобится.

– Что это?

– Разрешение на въезд. Остров, на который вы отправляетесь, с 1971 года является природным заповедником для морских птиц и закрыт для посетителей.

– Вы хотите сказать, что он… безлюдный? – встревожилась Сандрина.