Убежище

Он позвонил одному фухудскому офицеру из участка, с которым успел переговорить, пока Миа собирала вещи в номере отеля. Тот сообщил: при бандите, убитом в квартире Эвелин, не найдено никаких документов, которые помогли бы установить его личность, и все ярлычки на одежде срезаны. Полиция собиралась на следующий день опубликовать в газетах его фотографию, но Корбен сомневался, что его скоро идентифицируют. Затем он сделал еще пару звонков своим контактерам в ливанской разведке, скрыв от них, что сам ведет это дело, и только упомянул о розыске похищенной американской гражданки. Но и они не смогли сообщить ему ничего нового и даже подсказать, в каком направлении вести поиски. Договорились, что, если что-нибудь всплывет, они сразу поставят его в известность.

Забрав у Баумхоффа сотовые Эвелин и Миа, он сначала занялся телефоном матери. Просмотрел все сведения о поступивших звонках и убедился — последний звонок действительно не определился. С тех пор ей никто не звонил. Он переключился на записи о ее вызовах. За последние несколько дней Эвелин звонила по многим местным номерам, но его сразу заинтересовал сделанный ею самый последний звонок. Номер телефона — американский. Судя по коду, его абонент находился на Род-Айленде.

Он вспомнил об обнаруженной на ее открытом дневнике визитке и достал ее. Напечатанный на ней номер совпал с номером в Америке. Он принадлежал некоему Тому Вебстеру, работавшему в институте Холдейн и занимавшемуся археологией и историей Древнего мира. Корбен быстро подсчитал разницу во времени. На Восточном побережье сейчас еще слишком рано, следовательно, вряд ли он застанет там кого-нибудь. Корбен открыл в компьютере окно просмотра и зашел на веб-сайт института. Он оказался частным научно-исследовательским центром, занимающимся изучением археологии и культуры Древнего Средиземноморья, Египта и Западной Азии, имеющим филиал в Университете Брауна. В его списках не числился сотрудник по фамилии Вебстер. Корбен пометил в записной книжке «Том Вебстер, Холдейн, Универс. Брауна, существует на частные средства» и решил позвонить туда позднее.

Потом он сбегал в кабинет связистов и передал телефон молодому офицеру, специалисту по техническим операциям Джейку Ольшански, буквально помешанному на компьютерах. Он попросил его применить свое искусство и установить осторожного абонента, звонившего по телефону Эвелин. Кроме того, поручил ему просмотреть записи о входящих и исходящих звонках за две последние недели с мобильного телефона Эвелин, а также с ее домашнего, если он у нее имелся. Он уже успел ознакомиться с записями в телефоне Миа, но не нашел ничего интересного, поэтому предложил Ольшански проверить записи на сим-карте и напомнил себе забрать ее телефон, когда будет уходить, чтобы вернуть его девушке. Помимо телефонов, он оставил у Ольшански и ноутбук Эвелин — сам он не смог получить в него доступ, так как не знал пароля, но для Ольшански такая мелочь вряд ли станет препятствием.

Вернувшись в свой кабинет, он снова пролистал дневник Эвелин. Как источник информации женщины, ведущей активную деловую жизнь, он оказался битком набитым всякими карточками и записками. Первое знакомство с ее дневником ему ничего не дало. В записях последней недели, особенно двух последних дней, не нашлось никаких упоминаний о человеке из прошлого Эвелин, неожиданно явившемся к ней. Он отложил дневник: сейчас у него нет времени подробно ознакомиться с ним.

Краткие биографические справки на Эвелин и Миа не дали ничего неожиданного. Обе женщины вели нормальный, спокойный образ жизни, никогда не нарушали закон. Он наткнулся на упоминания о выступлениях Эвелин во время борьбы за центр города между застройщиками и сторонниками сохранения древнего объекта, но они звучали слишком воинственно, и Корбен сразу отмел их как несущественные.

Откинувшись на спинку стула, Корбен стал восстанавливать в памяти события, начиная со вчерашней встречи Миа с матерью в баре «Коммодора». Его сильно беспокоила наглая уверенность, с которой орудовала эта шайка бандитов. Ливанское правительство проделало огромную работу, восстановив в стране законность и порядок. Следовательно, профессиональные киллеры могли безнаказанно действовать в городе только при наличии какой-либо «официальной» связи или санкции какого-либо чина местной полиции, что непременно означало «крепкую братскую» связь с одной из служб государственной разведки — Ливана или Сирии. Установление личности убитого стрелка могло бы сразу привести к преступной группировке, по чьему заданию работает банда, но Корбен не очень на это рассчитывал. Наемные убийцы стоят дешево, а следы очень легко замести при помощи «своих» людей, которыми располагает полиция и разведка каждой страны.