Убежище чужих тайн

Тут Амалия поймала себя на том, что ей все надоело, и решила пройтись. Внизу она столкнулась с дядюшкой Казимиром. Он задержался в имении на некоторое время, потому что соблазнился клубничным вареньем, которое делали из местных ягод. Сначала он томно дал понять, что равнодушен к клубнике, потом съел подчистую целую банку, потом объявил, что клубника – его любимая еда, и принялся за вторую банку. Когда Амалия уезжала, у нее возникло впечатление, что пустых банок в доме оставалось больше, чем полных, и что дядюшка не уедет, пока не прикончит последнюю. Вот и теперь, когда она увидела его лицо, сияющее довольством, она не смогла удержаться и все-таки спросила:

– Что, варенье уже закончилось?

– Там еще малиновое осталось, – ответил Казимир со вздохом.

Амалия не выдержала и расхохоталась, но смех вышел нервный, и дядя, почувствовав это, вопросительно на нее посмотрел.

– Извини, – сказала Амалия, – это не из-за варенья, просто… Одним словом, я вернулась в исходную точку. Мокроусов клялся мне, что Луизу убила Надежда, и выглядел при этом донельзя правдоподобно. А мадемуазель Делорм, оказывается, разговаривала с Надеждой, и та тоже очень правдиво поведала, что убил Луизу именно Сергей Петрович.

– Госпожа баронесса? – К ней подошел служащий отеля. – Вам телеграмма.

Амалия распечатала конвертик и пробежала глазами строки.

«Кризис миновал Миша выздоравливает Доктор сказал все будет хорошо Мама»

Не понимая, она начала читать снова – и тут случайно бросила взгляд на лицо Казимира. Благородный шляхтич явно прилагал нешуточные усилия, чтобы казаться спокойным, но глаза выдали его.

– Что это значит? – спросила Амалия хрипло, оборачиваясь к нему и воинственно взмахивая листком.

– Я тебе объясню, – сказал Казимир. – Идем в твой номер.

– Нет, ты объяснишь мне сейчас! – завелась Амалия. – Что значит – кризис? Что значит – выздоравливает? Он был совершенно здоров, когда я уезжала!

– Через несколько дней после твоего отъезда Миша заболел, – ответил Казимир. – Очень серьезно, врачи боялись, что он умрет. Несколько детей, которые живут в вашем доме, тоже заболели, двое скончались. Кажется, зараза пришла из семьи капитана, который живет напротив вас. Аделаида переехала к вам и не отходила от Миши…

– Боже мой! – простонала Амалия. – Ведь я же говорила Саше… Я же говорила! Как предчувствовала…

– Сестра прислала меня подготовить тебя в случае, если Миша умрет, – быстро проговорил Казимир. Бледнея, Амалия подняла на него глаза.

– Так ты…

– Нет, – усмехнулся дядя, – я приехал сюда вовсе не из-за этого олуха Лаппо-Данилевского и не из-за его денег, если ты об этом.

– У тебя все олухи! – завелась Амалия.

– А что я должен думать о брате женщины, которая вышла за главного подозреваемого в убийстве, да еще лет на двадцать старше ее? – поднял брови Казимир. – Конечно, он олух, а его сестра была не лучше. Когда мы прибыли в имение, пришла телеграмма от Аделаиды, чтобы я рассказал тебе все, потому что Миша совсем плох. Но я решил ничего тебе не говорить.

– Ты… ты…

Казимир крепко взял племянницу за локоть и повел ее к лестнице.

– Если хочешь устроить мне скандал, пожалуйста, только не на людях, – проговорил он вполголоса. Амалия сделала попытку вырвать руку, но дядя держал ее так, что ей пришлось смириться. – Да, я считал, что тебе незачем знать, потому что ты все равно не могла ничего сделать.

– Я его мать! Я должна была находиться с ним!

– Разумеется, но ты была за сотни верст от Петербурга, и если ты считаешь, что мы в твое отсутствие сидели сложа руки, то заблуждаешься. Александр пригласил лучших врачей, пришел даже лейб-медик государя. Аделаида переселилась к вам и ночи не смыкала глаз, следя за Мишей. Поверь: все, что только можно, было сделано. Твое присутствие ничего бы не изменило.

– Вы должны были мне сообщить! О боже мой…

У себя в номере она рухнула на диван и, не выдержав, разрыдалась. Телеграмма выпала из ее руки и лежала на ковре.

– Это бессердечно! – проговорила Амалия сквозь слезы, поднимая голову. – Вы что, думали, что для меня важнее какая-то француженка, убитая двадцать лет назад? Вы что, думали, что я…

– Мы ничего не думали, – отрезал Казимир. Он стоял, засунув руки в карманы, и слегка покачивался на носках от раздражения, потому что терпеть не мог сцен и женских слез. – Мы хотели тебя оградить, понимаешь? Александр очень переживал, он не хотел, чтобы ты узнала…

– Конечно, он переживал! – вспылила Амалия. – Ведь я же просила его переехать из этого дома, где постоянно кто-то чем-то болеет… Но ему было важно настоять на своем! Одно и то же, боже мой, каждый раз одно и то же, и постоянно он пытается все решать за меня, как будто я совсем ни на что не гожусь… И мой сын чуть не умер! А я в это время общалась с черт знает кем… С людьми, которые мне не нужны и с которыми я по своей воле никогда не стала бы общаться…