Убежище. Книга четвертая

– Я вот думаю… На даче-то ладно, тут кто циркуляркой пилит, кто минипига моет, от чего шума значительно больше, кто команды с живностью разучивает, и тоже весьма и весьма шумно… Но вот в городе мы что делать будем, а?

Андрей – муж Лизы – с растерянностью осмотрел супругу, её маму и собственных родителей, прибывших уточнить, а кому так плохо в соседнем родственном доме?

– Вопрос, однако! – согласился отец Андрея, втихомолку порадовавшись, что они с женой выбрали из предложенной пары малышей котика – абсолютного флегматика Гаврюшку, который в настоящий момент мирно спал на подушках в хозяйской кровати, никак не реагируя на описанные дачные шумы. – Боюсь, соседи в городе будут против!

– Вполне возможно, что соседи и тут будут против, – расстроенно покачала головой его супруга. – Очень уж громко и разнообразно они поют.

В самом деле, Глафира завывала довольно пискляво, понемногу скатываясь к некоему подобию хриплого баса, в середине пути к ней присоединялся Крок, выпевавший своё отчаяние тонко и пронзительно, а потом всю эту какофонию подхватывал Дил, широко открывавший пасть и выдававший что-то вроде хриплого: «Ай-вай-вай-ва-а-ай-ай!»

В соседнем доме Фёдор, отлично слышавший все хоровые упражнения, и даже более того, отлично понимавший их причину, глубоко вздохнул.

– Как всегда! Придётся самому прикладывать лапы! И ведь никуда не деться… Им без меня не справиться! А если пустить это на мышиный самобег, то они совсем завоются и мне мешать спать будут!

Последний довод стал решающим.

– Эдик! Ты же понимаешь, что так орать нельзя? Это для приличного кота уже просто неприлично! – Фёдор, как кот порядочный, сначала решил попытаться просто пообщаться с приятелем. Ну, он же кот! Должен же он понять нормальный котовый мявлик?

– Я не ору, а пою! – оскорбился Эдик. – Я красиво пою! Ей нравится! – Он кивнул на окно, за которым сверкала глазами белоснежная Альбина.

– Да с чего ты взял-то? По-моему, она сердится! – Фёдор с сомнением осмотрел кошку.

– Ничего ты не понимаешь в породистых кошках! – фыркнул Эдик.

– А-а-а, тогда понятно! Вот оно в чём дело-то? – насмешливо мурлыкнул Фёдор. – Породистая кошка, которой нравится твой мяв, дёргает хвостом, прижимает уши и гневно щурит глаза?

– Да если бы она вышла, то сама бы промяукала, как я ей нравлюсь! – важно заявил Эдик, дав Фёдору идею по прекращению этого безобразия.

Фёдор убрался на свой участок, проверил, как там дела, понаблюдал за обучением Пина и Атаки командам. Изрядно повеселился, глядя, как Атака демонстрирует выполнение команды «Фас», без раздумий прыгая с плеча Поли и впиваясь в чучело, сделанное из старого ватника и шапки, а Пин с недоумением склоняет голову набок, пытаясь осознать, зачем это нужно делать. А когда Эдик устал и удалился перекусить, Фёдор отправился осуществлять свой план.

– Альбина, он не отстанет! – серьёзно уверял он соседку. – Я тебе честно мяукаю!

– И что теперь? Мне это безобразие всю весну терпеть? – возмущалась белоснежная красавица.

– Почему весну? Он настроен серьёзно! И лето орать будет, и осень, и…

– Нет! Я не могу! Я просто не желаю этого больше слышать! – Альбина возмущённо фыркала. – Я от него устала, хозяйка устала! Да и потом… Он же метит все наши деревья и кусты! Прямо как некоторые люди в городе! Это уже форменное безобразие, так себя вести.

– Не спорю! Такое поведение для кота… э-э-э… ну, как-то слишком человекоподобно. Но ты же знаешь, что такое бывает. И к тому же всё в твоих лапах! – сочувственно жмурился Фёдор.

– Что ты имеешь в виду? Он мне вообще противен! Ты что, хотел сказать, что я должна с ним быть поласковее? – Альбина распушилась от ярости, гневно раздула подусники, засверкала глазами.