Убежище. Книга вторая

– Мняяя? Мняяя выходить? К тебе? – пятимесячный котик, оказавшийся совсем ненужным после беззаботного летнего житья на даче, чуть выросший и утративший котёночную «милоту», этакий гадкий утёнок, у которого было не так уж много шансов стать прекрасным лебедем. Он вдруг услышал что-то такое важное в этом голосе, заторопился, поскользнулся, попал в лужу и отчаянно расстроился от этого, решив, что такого мокрого и облезлого точно не возьмут даже погреться.

– Ах, ты, дурачок! Эклер у меня тоже был таким же чудиком. Пошли домой! – Артур выудил воплощенное котёночье уныние из лужи, крепко прижал к себе и отправился назад – в свой дом, который за один вечер стал и чище и гораздо, несоизмеримо, на целого кота богаче!

Николаевна, придя утром на работу, обнаружила Артура с котёнком на плече.

– Эээээ, это – Эклер! Он тут будет жить! – Артур покосился на Николаевну. – А Ника уехала навсегда.

– Ну, что я могу сказать… Это отличный выбор! – сообщила его Николаевна. – И имя хорошее, приятное! А чем вы кормили ребёнка?

– Он покушался на мой торт, но я нашел курицу и уговорил его на эту замену, – Артур улыбнулся. – Хотел спросить, а можно я закажу ещё какой-нибудь десерт у вашей дочери?

– Да, конечно. Она готовит по выбору клиента. Доставку можно оформить курьером.

– Нет-нет… Я сам могу забрать! – хмыкнул Артур. – И вообще, я вам честно скажу, мне Зоя очень понравилась! Надеюсь, ей по душе коты?

– У нас их трое, – тепло улыбнулась Николаевна. – Тир, в честь тирамису, Крем, и кошка Трушка.

– А у Трушки какое полное имя? – удивился Артур.

– Ватрушка, конечно.

Тощее, ушастое создание, выстиранное вчера дорогущим шампунем и проспавшее всю ночь на самой мягкой подушке из всех которые ему доводилось видеть, довольно и громко замурлыкало.

-Это я пррравильно прииишел! – явственно слышалось в его немудрящей песенке.

А Артуру, наглаживающему вибрирующее под ладонью тощее кошачье тельце, почему-то вспомнилось то его вчерашнее ощущение начала чего-то очень хорошего, волнующего и надёжного, как скала, как самое-самое прочное убежище на свете!

Глава 9. Братец Гоша на выгуле

Пара бультерьеров и один чёрный овчар способны осушить любую осеннюю лужу просто пробежав по ней пару-тройку раз. Иногда этих самых раз нужно немного больше и тогда лужа, в ужасе отшатываясь от собачьих лап, норовит выбраться из своего грязевого ложа и уползти куда-нибудь в более безопасное место. Например, на самих собак и их хозяев!

– Ёлки-палки, я как будто сам там выкупался! – Владимир ладонью смёл с физиономии внезапно прилетевшую в него воду и увидел, как опасливо смотрят на него Мишка и Лиза. – И чего вы замерли, как суслики? Пааадумаешь! Я участвовал в ралли по бездорожью на мотоциклах. Вот где грязь-то!

– Па, я и не знал! – Мишка опасался реакции отца на половину грязевого океана, прилетевшего прямо в его лицо, а выяснилось, что опасаться и нечего! Мало того, ему и в голову не приходило, что отец может быть таким.

– Ну, конечно, не знал. Я же тебе не рассказывал! – Владимиру никогда раньше не хотелось что-то о себе рассказывать сыну. А вот сейчас, в полутёмном осеннем парке, с кучей собак под ногами, с половиной парковой грязи на одежде вдруг захотелось.

Они шли и разговаривали, просто говорили о том, что было интересно обоим. Сквозь золотые листья сияли фонари, задумчиво плюхала под собачьими лапами очередная лужа, а над всем этим царил московский сентябрь с мелким дождиком, запахом палой листвы, особенной осенней прохладой и приглушенным вечерним светом разноцветья красок.

– Лизаааа! Лиз! – Лиза, которая чуть отстала, чтобы не мешать Мишке общаться с отцом, озадаченно обернулась. – Гоша?

Брат показался в конце аллеи и приветственно замахал рукой. Крок и Дил, узревшие прошлого хозяина помчались его приветствовать и были ошарашены!

– Фу! Фу! Нельзя! Что это ещё такое! Лапы не меня не ставьте! Фу, я сказал! – Гоша уворачивался от горячего собачьего приветствия, сердито отгоняя опешивших бультерьеров от своей драгоценной натуры. – Лиза, убери их! Почему они не слушаются? Что с их воспитанием? Они становятся просто неуправляемы!

Лиза едва сумела справиться с крайним изумлением. Нет, никогда брат не фыркал на мокрые собачьи лапы. Да, понятно, что пятна и грязь, но собаки простодушны и радуются тому, что его увидели.

– Крок, Дил! Нельзя! – одёрнула обескураженных бультерьеров Лиза. – Ко мне!

– Лиза? Всё в порядке? – негромко уточнил Владимир, увидевший расстроенное лицо соседки.

– Да, это мой брат… – кивнула Лиза, взяла псов на поводки и неохотно подошла к Гоше.

– Привет!

– Вечер добрый! Я смотрю ты с каким-то крутым ухажером? А как же Андрей? – Гоша кивнул на Владимира. Он вообще разговаривал снисходительно. Никогда не было у него подобного тона, даже когда маленькая Лизка висела на брате как обезьянка, а он охотно возил её на своей спине, изображая лошадку.