Убежище. Книга вторая

Настя доехала домой, стиснув зубы и шмыгая носом. Цель была очень проста и незатейлива – добраться до своей комнаты и нареветься вдоволь. Она перекопала весь рюкзак, карманы, и только тогда вспомнила – ключи так и лежат в пуховике, в котором она с мамой ездила на выходных к бабушке и дедушке – маминым родителям. Они, когда Настина мама выходила замуж, оставили дочери квартиру и уехали в Подмосковье, выстроив там хороший дом.

– Ой, и как же я домой-то попаду? – Настя сообразила, что никак… Пока мама не вернётся, будет она сидеть под дверью. Нет, она, наверное, и сидела бы, но на лестничной клетке у новых соседей был ремонт, туда-сюда ходили рабочие, и Настя решила, что лучше походит в парке. – Ничего, сейчас не так уж и холодно!

На работу к маме за ключами было не доехать, денег зайти куда-то в кафе не было – всё на школьной карточке, а она только и работает что в школьной столовой и буфете.

– Ни-че-го… не-за-мёрз-ну! – прыгала Настя сначала довольно бодро, а потом, с приходом ранних сумерек устала, и навалилось… В уши лезли слова папы и бабушки, сами по себе наливались слезами глаза, уходили силы, словно их кто-то выкачивал. В конце концов, она прислонилась спиной к дереву и закрыла глаза.

– Ну, и что ты тут стоишь, слёзы льёшь? Опять математика? – чей-то довольно-таки ворчливый голос, отвлёк Настю от погружения на дно собственного настроения.

Она открыла глаза, неловко вытерла их и уставилась на Мишку, вокруг которого приплясывал красивый чёрный пёс, похожий на овчарку.

– Нееет! По математике пять получила! – мотнула она головой.

– Оригинальный способ это отпраздновать! – констатировал Мишка с тяжким вздохом. – На!

Упаковку бумажных платков Настя схватила как утопающий спасательный круг.

– Не напасёшься! – пробухтел под нос Мишка. Впрочем, почти беззвучно. – Ну, ладно! Пошел я!

– Ага… – проблеск чего-то хорошего мелькнул и погас, словно его и не было. – Ссспасибо за платки.

Мишка уже отошел на несколько шагов. – Ну, почему, а? Ну, почему мне не пойти другой аллеей? – уточнил он у себя. – Проклятие какое-то! Чего мне, больше всех надо, да?

Главное, что она-то ничего не говорила. То есть обвинить в том, что она рыдала-мимо-не пройти, никаких шансов не было – проходи себе спокойно!

– Так, чего ты рыдаешь-то? – Мишка озлился на весь белый свет разом. Особенно на вот эту… Рёву-корову! Хорошо хоть вслух этого не сказал. Он-то ожидал тройки или двойки по русскому или литере, раз уж с математикой всё нормально, а тут…

Насте не хватало одного-единственного вопроса. Плотина разом рухнула, и она выдала всё! И про папу, и про бабушку с танцами и обвинениями, и про забытые ключи с ремонтом у соседей…

Тим озадаченно уселся в снег. Слушал-слушал, а потом поднял голову и горестно взвыл, вторя такому количеству бед и несчастий.

– Блиииин! Только этого мне не хватало! Сейчас сюда толпа прибудет, выяснять, чего за концерт… – Мишка хмуро глянул на ревущую Настю и самозабвенно подвывающего Тима, – Тихо вы! Ну, всё, Тим! Фу! Настя, фу! В смысле, не плачь, а то у него выключатель заело.

Настя, всхлипывая и неловко вытирая глаза, наклонилась погладить скулящего от сочувствия Тима, а тот начал лизать ей мокрые солёные пальцы.

Мишка закатил глаза. – Ну, почему я вечно попадаю, а? Планида такая! – он вспомнил забавную бабулину фразу, хмыкнул, глубоко вздохнул, вытащил смартфон и набрал номер. – Ба… Тут такое дело… Помнишь, я тебе рассказывал про девчонку, которой по математике кое-что объяснял? Короче…

Настя и не обратила внимания, что он куда-то звонил, она присела на корточки перед Тимом, и пёс умывал ей лицо, отфыркиваясь от солёных слёз.

На протянутую руку они оба уставились в недоумении. – Вставай и пошли!

– Кккуда?

– На кудыкину гору! Домой к нам.

– Неее, не надо, я тут маму подожду, – замотала головой закоченевшая и обессилившая Настасья.

– Ага, вижу я, как ты её подождёшь. Она во сколько придёт?

– Ввв вввосемь… Наверное. Может, в девять, – понурилась Настя.

– Прекрасно! И ты тут выроешь яму в сугробе и заляжешь рыдать? На здоровье, только как-нибудь в другой раз. Пошли, тебя моя бабушка приглашает.

При слове бабушка Настя съёжилась.

– Не твоя, а моя! Кстати, она врач и велела тебе передать, что в такой влажности простыть можно очень быстро. Да ёлки-палки! Пошли уже! У меня Тим замёрз!

Тим в принципе холод не любил – помнил клетку. Так что сейчас и правда, поджимал лапы и зябко озирался.

Допустить, чтобы из-за неё замёрз такой замечательный пёс, Настя никак не могла, и они пошли!

Глава 28. И ничего такого страшного

Людмила открыла дверь и обнаружила на пороге собственного внука, Тима и очень перепуганную девочку.

– Ба, вот Настя! – Мишка снисходительно кивнул на съёжившуюся девочку. – Настя, это моя бабушка, Людмила Владимировна.

– Очччень приятно! – Настя говорила тихо-тихо, да и вообще была железно уверена, что её сейчас выгонят.