Убийства единорога

Я предвидел этот вопрос и успел потихоньку отделить от ручки серый клочок бумаги. Оставив его на дне кармана, я протянул авторучку, снабженную не французским пером, а золотым «уотерменом». Клочок скрывал имя «Харви Драммонд», выгравированное на корпусе золотыми буквами.

– Ваша, сэр? – спросил д'Андрье, вежливо протягивая ручку человеку, именующему себя Драммондом.

Последний слегка побледнел. Взяв авторучку, он повертел ее в нетвердых пальцах.

– Нет, не моя. Я никогда не видел ее раньше.

– Это представляет всю путаницу в новом свете, – заметил Рэмсден. – Что, если мы отбросим чертову вежливость? Самозванец вы или нет? Для начала собираюсь спросить вас о ваших лошадях…

– Простите, старина, – вмешался Хейуорд, взмахнув сигарой, – но вы не правы. Я юрист и могу об этом судить. Самое главное – мотив. Следовательно…

– Вы пренебрегаете очевидным! – прервал Эбер. – Вспомните человека, убитого в Марселе. Сходство имен бросается в глаза…

Фаулер и Миддлтон посмотрели друг на друга, словно им в голову пришла одна и та же идея. Потом Миддлтон достал из кармана пятифранковую монету и подбросил ее в воздух.

– Орел, – сказал Фаулер.

– Решка, – сказал Миддлтон и посмотрел на результат. – Так и есть – решка. Значит, он самозванец. – Они обменялись рукопожатиями.

Я окинул взглядом группу, в которой находились Фламанд и Гаске, скрывая свой секрет с поразительным хладнокровием. Кто же из них кто? Очевидно, та же мысль мелькнула у остальных, так как болтовня внезапно прекратилась.

Паузу нарушил ворчливый голос Г. М.

– Отлично! – фыркнул он. – Если все шестнадцать поваров прекратили плясать вокруг похлебки, может быть, мы перейдем к делу? – Он посмотрел на Драммонда. – Для начала, сынок, я хотел бы взглянуть на ваши документы.

Драммонд полез в карман.

– Мой паспорт… – начал он, но Г. М. устало прервал его:

– Нет-нет, сынок. Я имею в виду не паспорт на имя Харви Драммонда, если таковой у вас есть, а ваше подлинное удостоверение. Ведь вы Гаске, не так ли?

Г. М. произнес это таким беспечным тоном, что какой-то момент мы не осознавали, что он сказал, или принимали это за оговорку. Потом смысл дошел до нас, подействовав как удар в лицо. Хейуорд с проклятием вскочил на ноги.

– Знаю, знаю. Прошу прощения, что поторопился и, вероятно, испортил впечатление от задуманного вами театрального эффекта, – продолжал Г. М., изучая собственные пальцы. – Но разве вы не понимаете, приятель, что мне пришлось это сделать? Наше столкновение с Драммондом на дороге и замечательное исполнение Кеном роли придурка, какое нечасто увидишь на сцене, все настолько запутало, что мы бы блуждали в лабиринте, если бы оставили все как есть. Думаю, вам лучше признаться. Это будет наилегчайшим способом осуществить ваши намерения. Вы со мной согласны?

Какой-то момент Драммонд стоял неподвижно. Потом он достал трубку и кисет и начал заталкивать большим пальцем табак в чашечку, опустив голову. Когда же он посмотрел на нас, его лицо по-прежнему демонстрировало интеллект, а когда заговорил, в голосе зазвучали насмешливые нотки.

– Поздравляю. – Он чиркнул спичкой. – И одновременно проклинаю вашу проницательность. Нет, вы не испортили задуманное впечатление. Все, на что я надеялся, – это сесть в самолет, не вызывая подозрений. Как вы сказали, мне лучше признаться…

Рэмсден, придя в себя, издал сдавленный возглас.

– Да, я Гаске, – продолжал мнимый Драммонд. Он зажег трубку и устремил на нас насмешливый взгляд. – Если бы Драммонд следовал моим указаниям и держатся в тени в Париже, пока я занимаю его место, месье Фламанд, возможно, до самого конца не догадался бы, кто я в действительности. А теперь… – Массивные плечи шевельнулись.

– А теперь? – переспросил д'Андрье.

– Это не имеет значения. Он знает меня, но и я знаю его.

Кто-то присвистнул. Фаулер энергично шагнул вперед.

– Вы имеете в виду, что Фламанд здесь и вы знаете, кто он? Что все это означает?

– Что означает? – свирепо отозвался бывший Драммонд. – Это означает, что проклятый мошенник и убийца последний раз выставил меня дураком. Это означает триумф.

Он щелкнул пальцами. Усмешка на его лице стала походить на оскал сытой акулы, сорвав последние остатки маски Драммонда. Когда он взял у Г. М. серную спичку, чтобы заново разжечь трубку, то закашлялся, но не выглядел при этом нелепо.

– Простите мое возбуждение, джентльмены, но если благодарная республика наградит меня Большим крестом Почетного легиона…

– Безусловно, – успокаивающе произнес Г. М. – Но давайте сначала проясним пару вопросов. Это одна из ваших знаменитых маскировок? Если да, то ставлю вам высшую оценку. Вы точная копия Харви Драммонда.

– Верно, но должен признаться, особой маскировки не понадобилось. Фальшивые у меня только усы. Я занял место Драммонда, так как похож на него. И у меня возникла идея…

– Какая?

Он задумался.

– Охота почти окончена. Я могу сообщить вам кое-что. Скажем, когда мы умоемся, устроимся подобнее, и я достану кое-какие бумаги из моего чемодана?

– Но Фламанд!.. – воскликнул Фаулер.