Убийства на фоне глянца

– Речь не о том. Пусть запишут адрес и продолжают наблюдать. Мне очень жаль, младший инспектор, но вам придется туда слетать – вдруг дело действительно важное, а у меня тут назначена на утро встреча с работниками телевидения. Кажется, вы еще успеваете на последний рейс.

– Успеваю, – сказал он со вздохом.

– В зависимости от того, как там все повернется, возможно, я потом и сама вернусь в Барселону, а вы отправитесь в Мадрид.

– Теперь вы видите, что для меня чувствовать усталость – непозволительная роскошь?

– Еще успеете отдохнуть, когда по-настоящему состаритесь.

– Надо полагать, это комплимент.

– Уж не знаю. Понимайте как хотите, а мне вы кажетесь просто мальчиком.

– Мальчиком, которого наказывают, не давая пойти спать. Раньше обычно случалось наоборот.

Я, конечно, сожалела, что ему нужно лететь обратно в таком состоянии, но ни за что не призналась бы Гарсону в своих эмоциях. Стоит ему только заподозрить, что его жалеют, начнет плакаться, и конца этому не будет. Он ведь в этом отношении был не лучше остальных мужчин.

Гостиница выглядела начисто лишенной каких-либо индивидуальных черт. Следовало ожидать, что тревоги из-за дела, которым мы занимались, помешают мне заснуть. Но не тут-то было. Я спала как самое бесчувственное бревно на свете. И тем не менее, едва проснувшись, позвонила Гарсону.

– Ничего особенного, инспектор. Дама изволила навестить свою служанку. Судя по всему, ей близки идеи социального равенства и поэтому время от времени она наведывается туда.

– Очень похвально. Надеюсь, сделали все тихо?

– Вроде бы старались наводить справки аккуратно, но в таких случаях никогда нельзя исключать, что кого-нибудь из соседей удивили наши расспросы и он распустил язык. Тогда служанка обо всем доложит хозяйке.

– Ну и пусть себе, хотя риск, конечно, есть. Разузнайте все про эту женщину. Нет ли у нее проблем с правосудием или сына-наркомана. И про мужа не забудьте.

– Она вдова. Нам об этом сообщила одна тамошняя старуха.

– Меньше работы для вас.

– Я должен кому-то все это перепоручить?

– Лучше сделайте сами. А когда закончите – пулей в Мадрид. Вам удалось хоть немного поспать?

– Немного.

– У вас будет три четверти часа в самолете.

– Спасибо, инспектор, вы проявляете почти материнскую заботу.

Генеральный директор компании “Телетоталь” назначил мне встречу на одиннадцать, так что я съела на завтрак обычные для Мадрида чурритос[16] и взяла такси, чтобы ехать на студию, которая располагалась за городом. По дороге я наслаждалась красотами большого столичного города, в которые удивительным образом вплетался дух кастильской деревни. Восторг, который испытывает житель Барселоны, попавший в Мадрид, можно сравнить только с притягательностью Барселоны для мадридцев. Два разных мира, разделенных всего часовым перелетом.

Авелино Саес оказался вполне привлекательным мужчиной лет пятидесяти, но он не испытывал ни малейшего желания тратить на меня свое драгоценное время. Саес выполнил весь ритуал, предписанный правилами вежливости, который, как видно, успел отшлифовать во время многих и многих предыдущих встреч. Наше намерение расследовать обстоятельства смерти Вальдеса Саес воспринял как нечто само собой разумеющееся, но не преминул предупредить, что вряд ли мне удастся обнаружить у них что-то важное. Что, собственно, могли знать его подчиненные об этом преступлении, если Вальдес приезжал на студию всего раз в неделю? Да ведь и убили журналиста не здесь, а в другом городе. Я объяснила, что вряд ли могу согласиться с его аргументами и что мы тщательно изучаем профессиональное окружение погибшего. Однако мои слова его мало заинтересовали, к тому же он не занимался конкретными программами, а осуществлял руководство в более крупном масштабе и, разумеется, управлял значительными денежными потоками и бюджетом телекомпании. Саес велел вызвать редактора передачи “Пульс”, где Вальдес был главной звездой. И в моем присутствии попросил ее помогать мне во всем – горы, если понадобится, свернуть. После чего он, продемонстрировав всемерную готовность к сотрудничеству, позволил себе забыть об этом деле.

Редакторша выглядела более или менее моей ровесницей и, как все, кто работает в средствах массовой информации, казалась человеком, которого вот-вот хватит удар из-за вечной спешки и вечных же стрессов. Заметив, что она старается поскорее от меня отделаться, я повела себя решительнее:

– Вы не могли бы сказать, как вас зовут?

– Марибель, – ответила она не вполне уверенно.

– Марибель, лучше будет, если вы сразу поймете: я намерена провести здесь целый день и буду заниматься своей работой. Не исключено, что мое пребывание в этих стенах окажется и более долгим – в том случае, если я обнаружу что-то интересное. Так вот, пожалуйста, давайте обойдемся без спешки, и еще я хотела бы выпить кофе.

Мои слова подействовали на нее, напомнив об обязанностях public relations, и она улыбнулась:

– Простите, если вам показалось, что мне некогда вами заняться. Но постороннему человеку трудно даже представить себе, в каком сумасшедшем ритме мы на этом канале работаем.