Убийства на фоне глянца

– Когда ты вернешься в Барселону?

– Понятия не имею. Пока мне надо побыть в Мадриде.

– Вся эта история приводит меня в отчаяние, правда.

– Дай ей еще немного времени, вряд ли она надолго затянет свои бессмысленные каникулы.

– Хорошо, но только обещай мне, что попытаешься уговорить ее вернуться, по крайней мере для того, чтобы я знал, намерена она оставить детей при себе или нет.

– Я попытаюсь, – сказала я, чувствуя, как меня покидают последние силы.

Неужели я кажусь кому-то образцом беспристрастности? И что теперь – у меня станут просить совета все жители Испании, собравшиеся разводиться? Наверное, я ошиблась с выбором профессии… Наверное, надо было стать психологом, специалистом по супружеским отношениям. Прежде чем я успела положить телефон на ночной столик, он опять зазвонил, заставив меня вздрогнуть. Это был Гарсон.

– Инспектор? Все готово.

– Уже?

– И никаких сложностей. Они возьмут под наблюдение все целиком кафе “Глория” – при этом даже не окрысились на меня. И знаете, что я хочу вам сказать? У нас в комиссариате куда труднее добиться такой поддержки. К нашему Коронасу обычно не знаешь, на какой козе подъехать. Мне заглянуть за вами в гостиницу?

– Нет, ждите в “Универсале”. Я скоро буду.

Я посмотрела на стакан с налитым туда на палец виски, которое красиво оттеняло донышко. Потом пошла в ванную, чтобы вылить его в раковину. Сейчас голова должна быть предельно ясной. Никакой заранее выработанной стратегии для допроса Ногалеса у нас не было, оставалось полагаться на мою способность к импровизации и на знание психологии таких типов, как он. На самом деле было бы не лишним глотнуть колдовского зелья, ведь единственное спасение для Красной Шапочки – бесстрашно броситься на волка. И я выпила виски. К тому же у меня было куда больше шансов на успех, чем у нее, поскольку рядом с Красной Шапочкой не было закаленного в боях Гарсона.

Снова повторился ритуал ожидания у дверей редакторского кабинета. Он проводил совещание. Судя по всему, важные шишки всю жизнь свою просиживают на совещаниях. Совещания для них – что-то вроде спиритического сеанса. Наконец, через час с четвертью, Ногалес нас принял. Он вел себя далеко не так любезно, как в прошлый раз.

– Надо же! Полиция просто жить не может без журналистов!

Ногалес решил вовлечь нас в словесный поединок, но я не могла допустить, чтобы он каким-нибудь хитроумным способом выскользнул у меня из рук. Я выстрелила в упор:

– Сеньор Ногалес, вчера вы утверждали, что лично не были знакомы с Эрнесто Вальдесом. Вы настаиваете на этом показании?

– Ах, так это было показанием? Я об этом понятия не имел. Если дела обстоят настолько серьезно, мне будет лучше вызвать моего адвоката, пусть наш разговор будет проходить в его присутствии. Это ведь мое законное право, инспектор? Правда?

Он улыбнулся, прибавив к улыбке строго выверенную дозу цинизма. Этот человек, умный и светский, будет использовать в свою пользу любой мой промах, а я, едва начав, один уже допустила.

– Поступайте по своему усмотрению. На самом деле сегодня нам мало что от вас нужно. Мы сами хотели бы ознакомить вас с некоторыми фактами.

– Прекрасно! А опубликовать их можно? Я ведь никогда не перестаю быть матерым журналистом. Думаю, и вы точно так же всегда остаетесь настоящими полицейскими.

– Я не знаю, годятся они для публикации или нет, это вам решать. Возможно, вашим читателям будет любопытно узнать, что есть свидетель, который утверждает, что видел вас вместе с ныне покойным Вальдесом.

Он и глазом не моргнул. Только самодовольно хохотнул:

– Инспектор, я ведь вам уже говорил, что наш медийный мир узок и нелеп. Кто угодно мог видеть меня рядом с Вальдесом на многолюдном празднике, на какой-нибудь презентации или политическом приеме. Не исключено даже, что я перебросился с ним парой слов, хотя из памяти у меня такая встреча вылетела. Это ни в коей мере не противоречит моим показаниям, как вы их определили, поскольку никаких личных контактов с Вальдесом у меня никогда не было. Такой вариант вас больше устраивает?

Как мы и наметили, в разговор вступил Гарсон, пока я пыталась уловить хотя бы тень волнения на лице Ногалеса:

– Нет, речь вовсе не о том. Вы довольно часто завтракали с ним в кафе под названием “Глория”. Там вы беседовали и обменивались бумагами. За год вас видели там вместе не меньше дюжины раз – вполне достаточно, чтобы хозяин заведения вас запомнил.

Я бы поклялась, что глаза у Ногалеса едва заметно сузились, но только это и успела заметить.