Убийства на фоне глянца

Нет, мужчины просто немыслимо тщеславны, зато как просто доставить им удовольствие! Ты можешь сколько угодно преувеличивать, льстить им – по-детски, безудержно нести черт-те что. Они все проглотят не моргнув и глазом, лесть никогда не покажется им слишком грубой, слишком беспардонной, они будут внимать тебе с восторгом, даже если и усомнятся, что стоят того, словно речь идет о материнской ласке.

Я окинула взглядом стены своего номера. Потом оглядела эклектичную, типично гостиничную обстановку. Дьявольщина! Голова моя никак не была готова вместить еще один факт, этот факт не желал согласовываться с остальными и к тому же самым наглым образом нарушал порядок, в котором мне удалось выстроить мои выводы и подозрения. И какого лешего сюда лезла еще и бывшая жена Вальдеса? Она-то какую роль могла играть в истории с торговлей конфиденциальной информацией? И вообще, неужели и на самом деле торговля такой информацией могла потянуть за собой столько убийств? На каком этапе расследования мы в реальности сейчас находимся, опять в самом начале? Я почувствовала сильное головокружение, словно падала в пустоту, и даже не пыталась ухватиться за что-то надежное. Осторожно, Петра, подумала я. Нельзя позволить себе вдруг взять и растеряться. Сейчас нельзя ни слишком рваться вперед, ни отступать назад. Спокойно! Я пришла к тому, к чему пришла, но что-то ведь привело меня в эту точку. Нет никакого смысла вновь перетряхивать улики, делать обобщения, предаваться сомнениям. Надо довериться сыщицкой интуиции… Или нет?

Я встала с постели. Спокойнее! Это всего лишь еще один факт. Разве компьютер впадает в панику, когда в него вводят новую информацию? А что он делает? Он сохраняет ее – и все, а где он ее сохраняет? Вот в чем проблема. Ну а если находка Сангуэсы ничего общего не имеет с нашим расследованием? Мы занимаемся сейчас мошенниками и аферистами. И все, кто входит в эту уже достаточно прореженную часть общества, обязательно что-то скрывают, главным образом, конечно, деньги. Обман у них в крови, они как никто другой способны прокручивать финансовые махинации, которые трудно бывает вскрыть. Финансы – в этом они руку набили. Возможно, Марта Мерчан инвестировала какую-то сумму раньше и это нигде не было зафиксировано, а может, получила тайное наследство от Вальдеса, просто деньги хранились у его адвоката, дабы уберечь их от налогов. Да, так вполне могло быть, ведь Вальдес и его бывшая жена поддерживали добрые отношения, несмотря на развод.

И что теперь делать? Каким должен быть наш следующий шаг? Ехать в Барселону? Нет, только не это, ведь Ногалес у нас уже на прицеле и осталось сделать финальный выстрел. Послать туда Гарсона, чтобы он допросил Марту? Но с подозреваемыми такого типа младший инспектор не всегда справляется. Я приняла решение, которое мне показалось не самым плохим. Позвонила Молинеру. Он уже вернулся домой. Я попросила, чтобы он встретился с Мартой Мерчан. Ему были известны все детали дела, мы еще так и не отказались от мысли, что оба наши расследования связаны между собой, поэтому именно ему следовало поговорить с ней и составить собственное впечатление о нынешней ситуации. В зависимости от того, что он узнает, мы и решим, как действовать дальше.

Молинер, разумеется, согласился. Так что пока этот груз был снят с моих плеч. Я вздохнула с облегчением, но судьба не собиралась дать мне передышку, чтобы я могла наконец выспаться. Когда я уже собиралась дать отбой, Молинер заговорил снова:

– Петра, знаешь, в какой момент ты мне позвонила?

Я вознесла молитвы всем своим святым покровителям, так как уже предчувствовала приближение катастрофы. Нет, ответила я, стараясь изобразить полное неведение. И тут катастрофа разразилась:

– Моя жена только что ушла – насовсем.

– Ой, прости, я даже не спросила тебя… Очень сочувствую и немедленно оставляю тебя в покое.

Он пропустил мои слова мимо ушей, вернее, он, по-моему, вообще вряд ли меня слышал.

– На самом деле она уже ушла из дома несколько дней назад и вещи свои унесла, у нее теперь новая квартира. Но мы договорились сегодня вместе поужинать – последняя попытка расстаться по-дружески… Не знаю почему, но у меня еще оставалась глупая надежда на то, что под конец… Но она ушла, Петра. И когда ты позвонила, я бродил по дому и думал, что никогда больше не увижу ее здесь.

– Ну, если вам и вправду удалось расстаться по-хорошему… ты еще увидишь ее, и вы поболтаете, а со временем…

– Нет, все было не так.

– А как?

– Я закатил ей ужасную сцену. Не мог сдержаться, не знаю, что со мной было.

Я взяла сигарету с ночного столика. Любую попытку прервать его я бы сочла бессердечной жестокостью по отношению к судьбам всего рода человеческого. Вдохнула дым как можно глубже и стала слушать, поскольку только это сейчас – в невесть который раз – от меня и требовалось.

– Я высказал ей все, что говорить не следовало, все, что на самом деле вовсе и не чувствую. А зачем? Катастрофа, Петра, я последний дурак, и у моей жены, разумеется, есть все основания, чтобы уйти к другому.