Убийства с уведомлением

Ни слезы ни крики, даже собственных детей, никогда не вызывали у ген прокурора ничего кроме раздражения. Он не верил в слезы, полностью соглашаясь с названием известного советского фильма.

– Садись ко мне на коленки, расскажи мне все, и я уверен вместе мы сможем найти решение.

– Ну а теперь рассказывай, – сказал Георгий Константинович, когда его дочь поудобнее устроилась у него на коленях.

– В моем сне, – начал Единорожек, продолжая при этом хныкать, и вызывая в голове прокурора жалобные образы, забытого на время стакана и бутылки виски, спрятанных под столом. – Там, за Катей гнался кокой-то огромный Зверь.

– Вот видишь, – сказал ободряюще ген прокурор. – Сразу понятно, что это не может быть правдой.

– Почему?

– В Харькове не водятся звери крупнее дворовых собак.

– Значит Катя в Харькове?

– Да, – ответил Георгий Константинович.

– Тогда почему я не могу с ней поговорить?

– Ты же разговаривала с ней всего пару часов назад?

– Не по Skype! – почти закричала Надя. – Я хочу ее видеть!

– К сожалению сейчас это невозможно, – стакан под столом манил все сильнее. – Тем более что ночь на дворе. У Кати был тяжелый день, и она наверняка сейчас крепко спит. Ты же не хочешь ее разбудить?

– Нет, – ответила Надя. – А друг это медведь сбежал из зоопарка?

Прокурор чуть ли не прыснул, прикидывая в ком из них на самом деле сидит три с половиной стакана виски.

– Я сейчас позвоню Людмиле Павловне, и она проверит, не случалось ли ничего подобного в Харькове и окрестностях за последнее время, – Георгий Константинович прикинул в уме, что подумает его секретарша, если он действительно прикажет ей сделать нечто подобнее посреди ночи.

– А она разве сейчас не спит?

– Она никогда не спит, – ответил прокурор, или скорее выпитое им виски. – Работа у нее такая.

– Это неправда! – с обидой в голосе, ответила девочка. – Люди не могут жить без сна.

– И это истинная правда, – сказал Георгий Константинович, – Всем нужно спать, и даже маленьким Единорожкам!

– Ты обещаешь, что с Катей будет все хорошо!?

– Конечно, обещаю, – ответил ген прокурор. – Разве я когда-нибудь нарушал свои обещания!?

– А нальешь мне молока с печеньем!? – девочка вроде как успокоилась.

– Конечно, налью. Маленьким Единорожкам теплое молочко с печеньем перед сном очень даже полезно!

– Только ШОКОЛАДНОГО печенья!

– Почему бы и нет!? – Георгий Константинович достал пакет молока из холодильника, налил его в стакан.

Только засовывая его в микроволновку понял, что это стакан для виски, но переливать его в другой не стал.

«Вот откуда начинается алкоголизм!»

Когда Надя управилась с выданной ей порцией молока и шоколадного печенья, Георгий Константинович заставил ее сходить в туалет, и с горем пополам уложил ее спать, уже второй или третий раз за эту ночь, искренне надеясь, что хоть в этот раз она проспит до утра.

Спускаясь по лестнице, прокурор думал о том, что проломит череп любому, кто посмеет встать сейчас между ним, и виски. Вообще-то он напивался не так уж и часто, но если уж брался за дело, то…., а сейчас единственное чего ему хотелось это просто нажраться!

Георгий Константинович очень не любил когда работа и семья перекликались между собой. А сейчас из-за выходки его старшей дочери, и то и другое повисло в воздухе. Ему уже не раз звонили из Киева, с подобными намеками, что если он не разгребет все это дерьмо то может попрощаться с должностью.

– Пусть попробуют, суки! – злобно приговаривал ген прокурор доливая себе виски в стакан, на два пальца, без льда, как обычно.

И вот когда уже его легкие заполонил такой желанный аромат, раздался телефонный звонок.

– Ёб вашу мать! – Вначале он не хотел отвечать, но потом все-таки посмотрел на экран.

Номер был скрыт, это не вызвало в нем приступ паники, скорее легкую тревогу, но поднося телефон к уху, ген прокурор уже знал, что случилось что-то ужасное.

– Да! Кто это!?

– Можете звать меня Пророк.

– Что!?

– Я звоню Вам чтобы сообщить прискорбнешую весть. Ваша дочь Катя, пару минут назад она выбросилась из окна восьмого этажа, сами понимаете шансов выжить у нее не было.

– Послушай ты, мудила, если ты решил меня так разыграть…, – Георгий Константинович цеплялся за эту последнюю соломинку, но в глубине души он знал, все что говорит этот…, так называемый Пророк – правда.

– Боюсь это не розыгрыш. Но я звоню Вам не для того чтобы выразить свои соболезнования, мне это чувство не знакомо, впрочем как и Вам, и я не думаю что в мире есть кто-то или что-то способное унять вашу ярость. Я звоню вам, чтобы заверить в том, что смерть вашей дочери не будет напрасна. Это была необходимая жертва, которая послужит…

– Когда я тебя найду…

– …великой цели. Вынужден признать, что я косвенно причастен к смерти вашей дочери, но могу заверить вас, что для вашей ненависти…

– …ты будешь умирать очень медленно!

– Не думал я, что вы скатитесь до таких банальных угроз, ну да ладно уж, я просто хотел быть первым, кто вам это скажет. Не буду мешать. Вам звонит ваш начальник службы безопасности.