Убийства в десятиугольном доме

– Да. После свадьбы мы какое-то время жили в О, но потом переехали к родителям мужа. У них здоровье было неважное.

– Далековато вы забрались…

– Когда мы переехали, муж от другой работы отказался, трудился только на вилле на острове и у господина Кодзиро в Бэппу.

– Ага! Значит, муж и за его садом ухаживал?

– Да.

– Мы к вам вот по какому поводу. Моему молодому приятелю кое-что прислали. – Симада показал конверт, который передал ему Такааки.

– Что это?

– Кто-то написал ему письмо от имени покойного Сэйдзи Накамуры. Похожее письмо получил и господин Кодзиро.

– Ой-ё-ёй!

– Мы думаем, эти письма могут иметь какое-то отношение к тому, что произошло на Цунодзиме. Хотели поговорить с вами. Возможно, вы поможете нам разобраться с этим делом…

Не скрывая растерянности, Масако взглянула на нежданных визитеров.

– Пройдемте в дом. Может, по свечке зажжете, помянете мужа?..

* * *

Масако провела Симаду и Такааки в полутемную гостиную, застеленную татами, и села перед ними на пол, подогнув под себя ноги. Позади нее, за открытой раздвижной перегородкой, виднелся маленький домашний алтарь. Перед ним в полумраке белела новенькая деревянная табличка с именем мужа Масако.

– Как вы знаете, мужа так и не нашли. В конце концов я смирилась с мыслью, что он умер. А месяц назад окончательно поняла, что больше не увижу его живым, и мы отслужили по нему заупокойную службу… – Масако сдерживала слезы.

– А вдруг все-таки окажется, что ваш муж жив?

– Ну что вы! Если б это было так, он обязательно со мной связался бы.

– Но…

– Я могу сказать только одно: мой муж не способен на такое злодейство. Чего я о нем только не наслышалась, но не верю в эти слухи. И так говорят все, кто его знал.

Судя по тону Масако, она была уверена в своих словах. Симада согласно кивнул.

– Как я слышал, ваш муж приехал на Цунодзиму за три дня до того, как вилла сгорела. Когда точно это было?

– Отсюда он уехал рано утром семнадцатого сентября.

– И до утра двадцатого, когда произошел пожар, он с вами связывался?

– Связывался один раз. В тот день, когда уехал, после обеда.

– Звонил?

– Ну да. Сказал, что нормально добрался.

– Вы что-нибудь странное не почувствовали?

– Да нет. Единственное – он сказал, что хозяйка заболела.

– Кадзуэ?

– Муж когда приехал, она не вышла. Ну, он и спросил у господина Сэйдзи. А тот говорит: «Заболела, лежит».

– Ага… – Симада потер переносицу и чуть надул губы. – Я знаю, вам это неприятно, и заранее прошу прощения, но люди говорят, ваш муж вроде как испытывал чувства к Кадзуэ…

– Мы с мужем были очень привязаны к хозяйке. И он, и я. – Масако побледнела. – Я уже говорила: муж не способен на поступки, в которых его подозревают люди. Разговоры, что у него был роман с хозяйкой, – это полная ерунда. И еще…

– Что?

– Еще болтают, что муж обокрал господина Сэйдзи. Начать с того, что красть было нечего…

– Как это? Вы хотите сказать, что от состояния господина Сэйдзи ничего не осталось?

– Не надо было мне это говорить…

– Ну что вы! Я понимаю, что для вас это очень серьезно и трудно об этом говорить… – Глубоко посаженные глаза Симады сверкнули. – Значит, состояния у Сэйдзи не осталось? Так получается? – полушепотом проговорил он. – Я слышал, Сэйдзи и Кодзиро не очень ладили. Что скажете?

– М-м… – неопределенно протянула Масако. – Господин Сэйдзи… он был немного странный…

– А господин Кодзиро бывал на острове?

– Приезжал иногда, когда я там работала, но потом почти перестал.

– Пока вы там работали… Понятно.

– Извините, – вмешался Такааки, который все это время слушал разговор молча. – Вы знаете, что произошло с Тиори Накамурой? Я знал ее по университету… Потому и получил письмо, которое вам показал Симада-сан.

– Дочь господина Сэйдзи? – Масако опустила взгляд на плохо освещенный пол. – Я помню ее еще маленькой девчушкой. Когда перестала у них работать, муж иногда про нее рассказывал… Бедная девочка! Она же совсем молоденькая была.

– До какого возраста Тиори жила на острове?

– Когда пришло время идти в детский сад, ее вроде отправили к деду. Муж говорил, что после этого она изредка приезжала на остров, а ее мама ездила в О, чтобы повидаться с дочкой. Госпожа ее очень любила.

– А Сэйдзи? – Симада слегка подался вперед. – Он как относился к дочери?

– Он… – Масако немного растерялась. – Мне кажется, господин Сэйдзи не очень любил детей.

3

Они проговорили почти два часа и уехали из Адзиму в шестом часу. По пути заехали перекусить и вернулись в Бэппу, когда уже перевалило за девять.

Симада провел за рулем много часов и, естественно, устал. Время от времени щелкал языком, реагируя таким образом на свет фар ехавших навстречу автомобилей.

– Давай заедем к Ко-сан. Не возражаешь? – спросил он у Такааки.

– Нет, конечно, – ответил тот, хотя ему не очень хотелось ехать куда-то еще. Сразу после отъезда из Адзиму он почувствовал себя выжатым как лимон. В основном из-за недосыпания и усталости. Но была и другая причина – Такааки чувствовал себя внутренне опустошенным.