Убийства в десятиугольном доме

Белые стены здания были словно обернуты прозрачным багряно-алым шелком.

Поднимались густые клубы дыма. Ночное небо сотрясалось от оглушительного гула. Гигантский столб пламени яростно рвался вверх, будто желая подпалить плывущие облака.

Разраставшееся над островом зарево было видно даже на большой земле – в городке S.

Глава 10 День шестой

1

Его разбудил телефонный звонок.

Он с трудом поднял тяжелые веки, взглянул на часы у изголовья. Восемь утра.

Кёити Морису вяло поднялся с кровати и протянул руку к трубке.

– Алло! Морису слушает. Да… Что?! Еще раз… Да. Десятиугольный дом на Цунодзиме сгорел? Точно? – Он отбросил одеяло, крепко сжал трубку в руке и резко бросил: – И что? Что со всеми? А-а…

Из него будто ушла вся сила, он тяжело кивнул.

– Как же так? А я… О! О’кей. Понятно. Буду. Спасибо.

Морису положил трубку и потянулся за сигаретами. Сон как рукой сняло. Он закурил, глубоко затянулся и постарался успокоиться. Выкурил сигарету до фильтра, тут же сунул в рот вторую и снова снял трубку.

– Такааки? Это я, Кёити.

– Эге! Что случилось? Чего ты в такую рань? – Голос Такааки на другом конце провода звучал невнятно.

– Плохие новости, – сообщил Морису. – Десятиугольный дом сгорел.

– Что-о?!

– Вроде вместе со всеми.

– Не может быть! Как?.. Ты не шутишь? Первое апреля только завтра.

– Какие уж тут шутки… Мне только что звонили.

– Но…

– Я сейчас еду в S. Ты тоже? Симаде можешь сообщить?

– Да…

– Встретимся там. Все собираются в актовом зале профсоюза рыбаков, возле пристани. Понял?

– Понял. Сейчас звоню Симаде. Мы приедем вместе.

– Лады. До встречи.

* * *

31 марта, понедельник. Одиннадцать тридцать утра. Цунодзима.

Куча народу бродила по острову, заглядывая во все уголки.

Останки Десятиугольного дома, напоминавшие обгорелый труп фантастического чудовища, все еще дымились. На небе ни облачка. Море, окружавшее остров со всех сторон, ярко, по-весеннему, сверкало. Светлый мирный пейзаж совершенно не вязался с мрачным свидетельством разыгравшейся на острове трагедии, и резкий контраст был невыносим для всех, кто видел эту картину.

– Инспектор! Мы получили сообщение, что родственники погибших уже почти все собрались в S, – объявил в мегафон молодой офицер полиции.

Тучный мужчина за сорок, которого назвали «инспектором», прижимая ко рту носовой платок, громко прокричал в ответ:

– Понял. Пусть везут. Сообщи, когда будут на месте. И чтобы сюда их пока не пускали.

Инспектор вернулся к разговору с медэкспертом, изучавшим обгоревшее до неузнаваемости тело.

– А это? – спросил он.

В воздухе висели невыносимое зловоние и поднимавшийся от пожарища жар.

– Мужчина, – ответил эксперт, лицо которого закрывала большая маска. – Невысокого роста. На затылке довольно глубокая рваная рана, очевидно, нанесенная каким-то тупым предметом.

– Хм… – Инспектор кивнул и отвел глаза от трупа. – Ну а у вас как дела? – окликнул он другого эксперта, который обследовал еще один труп, лежавший среди разбросанных кирпичей.

– Тоже мужчина скорее всего. Здесь, судя по всему, был источник пожара.

– Ого!

– Вокруг разлили керосин и подожгли. Похоже, он и себя керосином облил.

– Что ж тогда – самоубийство?

– Ну, сначала надо ознакомиться с другими актами, хотя вполне возможно.

Инспектор поморщился и торопливо направился подальше от пожарища. Офицер последовал за ним с вопросом:

– Трупы можно убирать?

– Подожди, пока родственники не приедут, – не раздумывая ответил инспектор. – Без них можно накосячить – перепутать тела и то, что вокруг них валяется… Потом не разберешь, кто есть кто.

Быстро, почти бегом, он направился в подветренную сторону.

– После такого обед в глотку не полезет, – пробормотал он про себя, убирая платок от носа и вдыхая полной грудью соленый ветер.

* * *

Сквозь серо-пепельные холодные жалюзи было видно светлое, ясное море. Он находился в большой, казенного вида, без единого украшения, комнате.

Актовый зал профсоюза рыбаков городка S.

Беспорядочно расставленные длинные складные столы и стулья. Люди, встревоженно переговаривающиеся друг с другом. Тихие, больше напоминающие шепот голоса…

Морису в одиночестве сидел у окна, потеряв счет выкуренным сигаретам, которыми была наполнена стоявшая перед ним дешевая пепельница.

Цунодзима, пожар в Десятиугольном доме.

Сердце бешено колотилось в груди.

Все погибли…

Такааки и Симада появились далеко за полдень, уже почти в час. Оглядели актовый зал и, заметив Морису, сразу направились к нему.

– Ну что там? Какие новости? – выпалил Такааки.

Морису слабо покачал головой:

– Подробности пока не известны. Родственники только-только поплыли на остров для опознания тел.

– Неужели все и вправду погибли?

– Да. Десятиугольный дом сгорел дотла. На пожарище были найдены все.

Плечи Такааки опустились, несколько секунд он стоял не шевелясь.

– Что это было? Поджог? Несчастный случай?

– Понятия не имею.

Киёси Симада подошел к окну и через щелку в жалюзи посмотрел наружу. Такааки взял стул и подсел к Морису.

– Ты рассказал им о письмах?

– Нет еще. Не успел. Но собираюсь. Я и мое письмо с собой прихватил.

– Понятно.