Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала

На это Белла довольно неубедительно ответила, что той ночью в дом ходила сама жена, но, я думаю, в это вряд ли кто поверил.

— Сколько раз Белла Фоксли наведывалась в тот дом по вечерам между двумя падениями кузена? — спросила миссис Брэдли.

— Не знаю. По ее собственным словам, после первого падения она вообще туда не ходила. А по словам жены, она ходила туда раза два или три.

Самое забавное началось, когда дело дошло до показаний медиков. Обе стороны представили их в большом количестве, но там было столько противоречий, что невольно возникало сомнение в их познаниях в области анатомии и непреодолимое желание в случае чего обращаться к целителям. Думаю, что в оправдании Беллы разногласия между медиками сыграли не последнюю роль. Присяжные засомневались, хотя я лично считаю, что она была виновна.

— А что говорили доктора?

— Медики со стороны защиты утверждали, что, если пострадавший упал на голову, даже со второго этажа, он вполне мог получить повреждения, которые уже представил суду судмедэксперт, что не оспаривалось ни одной из сторон. Обвинение, со своей стороны, представило парочку хирургов, утверждавших, что подобные повреждения не могли быть вызваны простым падением, а явились следствием удара по голове, так что его череп был расколот еще до падения.

— Но…

— Да, я знаю. Но, видите ли, разногласия возникли и по поводу того, происходила ли перед падением борьба, поскольку в руке упавшего оказалась пуговица от ее пальто. Я разве вам об этом не говорил? Защита утверждала, что человек, падающий из окна, инстинктивно пытается за что-нибудь ухватиться или просто делает в воздухе хватательные движения. В этом случае пальцы упавшего не были бы сжаты, откуда проистекает, что пуговицу вложили в его руку уже после смерти.

— Жена? — спросила миссис Брэдли, которая ничего не знала о пуговице.

— Именно. Хотя они сочли это всего лишь предположением. Я лично думаю, что обвиняемая положила глаз на своего кузена, жене это, естественно, не понравилось, и она решила ей отомстить. Что отнюдь не говорит о ее виновности. Скорее, наоборот.

— Но…

— Да, я знаю. Но дело в том, что незадолго до этого он уже выпадал из окна. Стороны интерпретируют это каждая по-своему. Обвинение утверждало, что это была либо репетиция, либо неудачная попытка убийства, которую Белла повторила тем же способом, исправив все сделанные ошибки. Защита же не сомневалась, что парень просто тронулся. Кроме того, когда молочник нашел тело, пуговицы в руке мертвеца не было. А местный полисмен, позвонив инспектору, сел на велосипед и поехал в гостиницу к жене погибшего. По его словам, жена находилась там одна и немедленно поехала вместе с ним к дому с привидениями, примостившись на подножке его велосипеда. Там он ее оставил, велев не трогать тело. Это против всяких правил, и полицейскому здорово влетело, но он был простым и добрым деревенским парнем, и, поскольку никто не доказал, что она трогала труп, его сентиментальный жест остался безнаказанным. И тем не менее такая возможность у нее была, и она могла ею воспользоваться.

— А как объяснила эту пуговицу обвиняемая?

— Обвиняемая? Да никак. Ее ответ прозвучал очень туманно. Но это не восстановило против нее присяжных. Они, вероятно, посчитали, что это скорее свидетельство ее невиновности. На одном из свидетелей обвинения красовался кардиган без двух пуговиц. Защитник это заметил, предположив, что свидетель не знает, где потерял эти пуговицы или где они находятся в данный момент. Это был чистый блеф, поскольку тот мог знать, где они, но, будучи человеком неряшливым, о чем говорило его появление в суде в вязаной кофте, мог попросту махнуть на них рукой и не пришивать обратно. По мнению защитника, пуговица могла быть потеряна раньше, а в руку погибшего ее мог вложить либо тайный недоброжелатель обвиняемой, либо настоящий убийца. Как я уже говорил, Беллу спасли от наказания разногласия медицинских экспертов. Присяжные не склонны выносить вердикты на основании заключений специалистов, тем более когда те не могут договориться между собой.

С этим миссис Брэдли полностью согласилась.

— А если не считать пуговицу, почему вы были так уверены в ее виновности?

— Из-за ее манеры поведения и того факта, что я знал историю с морковью, я имею в виду смерть тетушки. Она вряд ли была заинтересована в этом убийстве, если только не принимать всерьез эту версию с шантажом. У нас имелись людей, которые лично знали погибшего, и из них ясно, что он вполне мог быть шантажистом. Его изыскания в области паранормальных явлений могли быть лишь дымовой завесой. Опять же ее показания не выдерживают никакой критики. Весьма странно, что она ушла из гостиницы в полночь, чтобы удостовериться, что с охотником за привидениями все в порядке. Однако вполне возможно — правда, я этому не верю! — что она действительно выкинула подобный фортель и, поговорив с кузеном, ушла.