Убийства во Флит-хаусе

– Спасибо. – Джаз глотнула тепловатой воды. – Полагаю, после маминой смерти все унаследовали вы?

– Да. То немногое, что осталось. Десять лет назад маме диагностировали болезнь Альцгеймера. Ей было всего шестьдесят. Последние семь лет она провела в доме престарелых. Мне пришлось продать ее дом, чтобы оплатить сиделку. На это ушли почти все деньги.

– Личные вещи мамы тоже достались вам?

– Конечно. – Фредерикс уже закипал. – Почему вы интересуетесь?

– Мистер Фредерикс, извините за вопрос, но не были ли вы приемным ребенком?

– Что?! Нет, черт возьми, не был! А если и был, то мама с папой мастерски это от меня скрывали. Простите, инспектор, я человек благоразумный, однако ваши вопросы слишком уж личные и неприятные. Не понимаю, почему я должен на них отвечать. Я ведь не арестован?

– Нет, мистер Фредерикс. Последний вопрос: когда вы родились?

– Десятого апреля тысяча девятьсот шестьдесят пятого года.

– Отлично, это все. – Джаз кивнула. – Благодарю вас за терпение.

Себастьян в смятении взъерошил волосы.

– Дело в завещании, верно? Так вот, позвольте вам сказать: я в таком же неведении, как и вы, но тот факт, что Хью решил оставить мне свое состояние, не делает из меня преступника! Я уже жалею об этом наследстве!

– Спасибо за помощь, мистер Фредерикс. Не буду мешать вам собирать вещи. Сообщите констеблю о своем уходе.

Идя через лужайку к машине, Джаз достала мобильный телефон.

– Роланд, это Хантер. Да, денек тот еще. Нет, пока без новостей. Я бы хотела установить наблюдение за Себастьяном Фредериксом. Приставьте к нему одного из своих сотрудников. Если Фредерикс покинет территорию школы, организуйте за ним слежку. И не упустите его, хорошо? Спасибо. Увидимся утром. Я на связи.

Затем Джаз позвонила Патрику, чей телефон оказался, как ни странно, отключен. Она выехала на береговую дорогу в направлении дома. Петляя по узким улочкам Клея, вдруг кое-что вспомнила. Решила вернуться к этой мысли завтра.

Отперев коттедж, Джаз перешагнула порог и ощутила благословенное тепло.

Сантехник оставил записку – котел должен работать постоянно, иначе при резком похолодании могла лопнуть труба.

Джаз готова была расцеловать сантехника. И не важно, во что обойдется мазут.

Она опустила на пол портфель, включила автоответчик и стала его слушать, параллельно набирая воду в чайник. Множество сообщений от строителя с объяснениями, почему он еще не приступил к ремонту, и одно – от мамы, которая позволила себе уйти из больницы и переночевать дома. Судя по самочувствию папы, завтра его переведут из реанимации.

Джаз с чашкой какао в руках поднялась на второй этаж, приготовила себе горячую ванну и погрузилась в нее с огромным удовольствием. Размышления над событиями последних суток, как личными, так и профессиональными, попытки их осмыслить – нет, в сегодняшнюю повестку вечера это не входило.

Через пятнадцать минут Джаз лежала под одеялом. Она вновь позвонила Патрику, раздраженно фыркнула: мобильный до сих отключен! Набрала номер Иззи – тоже голосовая почта. Оставила сообщение с просьбой утром первым делом навестить Рори и помочь ему вспомнить, что же он все-таки сделал с полученным от Хью Данмана аспирином.

Последней Джаз позвонила маме. Трубку сняли на втором гудке.

– Алло? – послышался напряженный голос.

– Привет, мам, это всего лишь я.

– Слава богу. Я подумала, из больницы.

– Прости, что напугала. Хотела узнать, как ты, как папа. Я тебя не разбудила?

– Нет, я просто дремала. Мне посоветовали принять снотворное, но я не хочу, боюсь не услышать телефона.

– Выпей снотворное, мама. Тебе тоже надо отдохнуть. Как папа?

– Гораздо лучше, милая, правда. Хотя, как не устает твердить мне этот нудный врач, опасность еще не миновала.

– Раз ты решилась уехать домой, значит, папе действительно лучше.

– Так и есть, Джасмин, и если он продолжит в том же духе, то выкарабкается. Твой папа – удивительный человек. – Голос Селестрии дрогнул.

– Согласна. Надеюсь, навещу его в выходные. Я хотела бы приехать завтра, но расследование в самом разгаре, а Патрик – в своем репертуаре, – со вздохом добавила Джаз.

– Как? Я не знала, что Патрик тоже занимается этим делом. Сочувствую, милая.

– Он и не занимался, но… – Джаз зевнула. – Долго рассказывать, мам.

– Бедная ты моя. Представляю, как ты «рада».

– Да уж. Однако, как ни странно, мне это пошло на пользу: помогло вспомнить, почему я была несчастна и почему ушла от Патрика… Развеяло оставшиеся романтические мысли.

– Не суди себя строго, Джаз. Мы все помним хорошее и стараемся забыть плохое. Такова человеческая природа, и спасибо за нее Господу.

– Вот только забывчивость иногда опять выводит нас на неправильный курс, – пробормотала Джаз.

– Вчера Патрик очень тебе помог, правда? – ласково заметила Селестрия. – Думаю, когда его эго не задето и он не ощущает никакой угрозы, Патрик готов о тебе заботиться. Это не значит, что мы считали его подходящей для тебя парой. Порой любовь весьма разрушительна…