Убийственная красавица

— Я раскрою это убийство, — пообещал он, решив съездить домой и принять душ. Нельзя же заявляться к людям в потной и грязной форме, в которой он помогал вытаскивать из грязи тело Лианы. «В этом ты не пойдешь», — уже слышал он насмешливый голос Полин, вспомнив, что сегодня они должны были ужинать с Сарой и Фрэнком Лоуренс. Но даже Полин должна понимать, что в связи с происшедшим они вообще никуда не могут идти. И потом, у него все равно нет аппетита. В данный момент его мутило при одной мысли о еде.

Джон молча посидел несколько минут, вспомнив о пропавшей девушке из соседнего графства Хендри. А вдруг Кэнди Эббот, так, кажется, ее звали, тоже зарыта где-нибудь поблизости? Вдруг по южной Флориде шныряет маньяк, охотящийся за молодыми девушками? Вдруг это только начало? Джон схватился за голову, не желая даже думать о подобном. Он для этого уже довольно стар, у него слишком мало энергии для таких расследований. У него есть целая команда умных, старательных молодых помощников. Да, они в лепешку расшибутся, чтобы отыскать убийцу Лианы, но опыта в таких делах у них еще меньше, чем у него. А тут еще этот тщеславный молодой мэр повсюду сует свой нос, предугадывая каждый его шаг. Еще и часу не прошло, а он уже возмущается, почему это они так медлят. Черт бы его побрал!

Джон знал: что бы там ни показывали в кино, в обычной жизни, как бы тщательно и кропотливо ни работала полиция, преступник либо сам сдается, либо его вычисляют едва ли не случайно. Он затряс головой, отгоняя всякие нежелательные мысли и образы, — надо ехать домой.

А дома он первым делом скажет своей дочери, как ее любит.

В окнах было темно.

Едва Джон переступил порог, как на него обрушился звук орущего телевизора. В общем, все как обычно, потому что телевизор у них в доме орал всегда.

— Полин? — позвал он, щелкая выключателем на пороге так называемой большой комнаты, которая одновременно являлась гостиной и столовой. Помимо размеров, больше в ней не было ничего примечательного. Простая прямоугольная комната со слишком аляповатой, на его вкус, хотя и достаточно дорогой мягкой мебелью. Они редко пользовались этой комнатой как столовой. И Джон не мог вспомнить, когда они в последний раз все втроем сидели на неудобном и громоздком диване, специально предназначенном для всей семьи, и смотрели телевизор.

Бросив взгляд в сторону спальни Эмбер, он увидел, что дверь закрыта, но из-за нее не доносилось ни звука, и из-под щели внизу не просачивался свет. Судя по всему, дочери там не было.

— Эмбер? — позвал он, еще не зная, слышала ли она новость про Лиану, и надеясь, что она все-таки дома. — Эмбер? Эмбер, ты у себя?

Так и не дождавшись ответа, он прошел на кухню и поставил на серую гранитную столешницу большой пакет из «Макдоналдса», который захватил по пути домой. В нем был бигмак, два макчикена и три большие порции картофеля фри, которыми он рассчитывал умаслить Полин за то, что им придется отменить ужин.

— Полин? — позвал он уже громче, проходя в их спальню в глубине дома. Хотя зачем он ее, собственно, зовет? Все равно она ничего не услышит за этим ревом. Полин уверила его, что повредила барабанные перепонки, слушая слишком громкую музыку в юности, поэтому телевизор может смотреть, только если звук включен на полную мощность, иначе, мол, ничего не услышит. Но, поскольку в остальном слух у нее был превосходный, Джон втайне подозревал, что она делала это намеренно, чтобы лишний раз досадить ему.

Иногда, если ему хотелось пораньше лечь спать, а она еще смотрела одну из своих любимых программ — насколько он мог судить, они у нее все были любимыми, — ему приходилось ночевать в крошечной спальне для гостей. Это не доставляло ему больших неудобств, если только не считать того, что кровать здесь была не очень широкая и не такая удобная, как в их общей с Полин спальне. Зато он спал в ней один; к тому же спальня для гостей являлась единственной комнатой в доме, где не было телевизора. Во всех остальных — даже в кухне и в ванной — они стояли. Это была не его идея, сам он никогда не считал себя поклонником телевидения. Поэтому Полин иногда обвиняла его в снобизме, хотя на самом деле все обстояло иначе: ему было довольно трудно сосредоточиться на просмотре. В детстве он страдал легкой формой синдрома нарушения внимания, и ему до сих пор было нелегко подолгу концентрировать внимание на каком-то одном занятии. Наверное, не самая лучшая рекомендация для человека, занимающего пост шерифа, понимал он. По счастью, продолжительность его концентрации внимания никогда не подвергалась строгой проверке. До сего момента.