Убийственная красавица

— Я купил бигмак, пару макчикенов и картошку фри, — продолжал Джон, игнорируя ее взгляд.

— Ты что, шутишь?

— Разве похоже, что я шучу?

— Ты же знаешь, что я не ем мяса.

— Тогда съешь картошку.

— Я не ем жареное.

— Тогда что ты вообще ешь? — гневно спросил Джон.

— Джон, — предупреждающе вставила Полин.

— Много чего.

— Что? Что ты ешь? — продолжал он ее допрашивать, прекрасно понимая, что выбрал неверную тактику, но уже не в силах остановиться. Рита Хенсен, школьная медсестра, с которой он проконсультировался после того, как вес Эмбер снизился до опасного минимума, сказала ему, что нарушения пищевого поведения практически не поддаются лечению, если только девочка сама не попытается с этим что-то сделать, но даже в этом случае она, скорее всего, будет мучиться всю жизнь. А кричать на нее бессмысленно. В обществе уже сформировался устойчивый стереотип, будто идеальная женщина должна походить на мальчика-подростка.

Есть, однако, женщины, доводящие себя и до другой крайности, подумал Джон. Вроде Кэрри Фрэнклин, которая больше похожа на надувную куклу, а не на живого человека. Хотя он не мог не признать, что выглядела она при этом весьма аппетитно. Что творится с людьми, черт побери? С каких это пор женщинам надоели их естественные формы?

— Я не хочу это обсуждать, — заявила Эмбер, ложась на кровать и накрываясь с головой одеялом в знак того, что разговор окончен.

— Эмбер…

— Джон, — твердо сказала жена. — Оставь нас одних. — И она мягко вытолкала его за дверь.

Джон понимал, что единственное, что Эмбер пока в состоянии контролировать, — так это свой собственный вес. Реальный мир вселяет ужас, особенно девушке, которая вот-вот должна превратиться в женщину.

И кто он такой, чтобы спорить по этому поводу, учитывая, что случилось с Лианой Мартин?

10

— Я слышала, что это вы нашли Лиану, — сказала Далила Кэлу Гамильтону, впустившему ее в свой темный дом. Снаружи был теплый солнечный день — самое теплое воскресенье в этом месяце, как объявил диктор по радио, но здесь, в бунгало, было так холодно от кондиционеров, что, казалось, на дворе сгустились сумерки. Во всяком случае, так показалось Далиле, которая не сразу привыкла к резкой смене освещения. Она одернула край своей свободной белой рубашки, помня про упрямый валик жира, торчавший из джинсов с заниженной талией. Как же она ненавидела этот никак не выходящий из моды фасон, безжалостно выставлявший напоказ пупок и талию, наличие которой у нее угадывалось с большим трудом. Неужели нельзя конструировать и выпускать одежду для настоящих людей, ведь согласно последним исследованиям больше половины населения Соединенных Штатов борется с лишним весом. Разве мир заселен только Эмбер Вебер и Меган Кросби?

— Да уж, зрелище было не из приятных, — ответил Кэл, провожая Далилу на кухню, располагавшуюся в глубине опрятного маленького домика.

Далила украдкой заглянула в гостиную, больше походившую на мавзолей, в котором мебель была расставлена подобно грозным стражам. Интересно, сидит ли кто-нибудь на этом неудобном диване с идеально прямой спинкой и таких же высоких креслах? За время предыдущих своих визитов ее не удивило, что с абажуров так и не сняли пластмассовые колпаки. Поначалу ей показалось, что пластмасса находится в опасной близости от лампочек, но быстро поняла, что лампочки, скорее всего, никогда не зажигаются, так что никакой опасности нет. Ее мать утверждала, что от пластика абажуры рано или поздно деформируются, но Далила сомневалась, что Кэл Гамильтон обратит на это внимание. Слишком уж здесь темно.

На кухне, как и во всех остальных комнатах, жалюзи были спущены, хотя свет все же пробивался сквозь неровные щели, рассеиваясь, подобно лазерным лучам, по напольной керамической плитке горчичного цвета.

— А как это произошло? Вы на нее наступили? — Далила перешагнула через один солнечный луч и застыла на месте между двумя другими, когда Кэл Гамильтон вдруг резко остановился и развернулся к ней. Он встряхнул копной волнистых светлых волос, и с его брюзгливых губ слетел какой-то презрительный звук. Вопрос, очевидно, показался ему идиотским.

— Двое мальчишек увидели голый холмик, показавшийся им подозрительным. Вот мы и решили его проверить.

— И наткнулись на Лиану?

— Нет, на колобка. — В голосе Кэла слышалась одинаковая доля сарказма и раздражения.

Глаза Далилы тут же наполнились слезами. Она поставила свою большую холщовую сумку на круглый кухонный стол и уставилась в пол, впервые обрадовавшись этой мрачной полутьме. Насколько она привыкла к откровенным и гнусным оскорблениям своих одноклассников, настолько же плохо переносила сарказм. Сарказм впивался в ее плоть без всяких усилий и сопротивления, как отточенный кухонный нож, и разил прямо в сердце, особенно если исходил от взрослых. Не то чтобы Кэл Гамильтон нравился Далиле — она находила его грубым эгоистом, — но ей почему-то хотелось самой нравиться ему. Еще один пример совершенной бессмыслицы.