Убийственная красавица

— Они, правда, расстались с Ником, но все равно…

— Меган, ты занимаешься сексом?

— Что?

— Ты поэтому и ушла из парка раньше, чтобы побыть с каким-то парнем?

— Нет. Ты что, шутишь? Нет, конечно.

Плечи матери расслабились.

— Слава богу. Нет, я, конечно, понимаю, что когда-нибудь ты будешь заниматься сексом. Секс — это прекрасно, особенно когда люди любят друг друга. Но ты еще слишком молода, у тебя еще много времени впереди.

Меган закатила глаза:

— Я не готова к этому разговору, — повторила Меган.

Сэнди рассмеялась, и Меган подумала, что ее мать очень красивая, когда смеется.

— Прости меня, — сказала Меган. — За все гадости, которые я тебе наговорила. Просто я очень разозлилась.

— Знаю.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

— Можно мне забрать свой сотовый?

— Ни в коем случае.

— Врешь.

— Дай мне тебя подразнить, — ответила мать, и в этот момент позвонили в дверь. — Ты кого-то ждешь?

Меган встала, отрицательно покачав головой.

— Я открою. — Она подошла к двери и посмотрела в глазок. — Глазам своим не верю, — сказала она, открывая дверь. Как странно, что во Флориде двери открываются не внутрь, а наружу. Так ведь можно и по лбу человеку заехать. Отец говорил, что это из-за ураганов, и объяснение звучало довольно разумно, но она его уже не помнила.

— Кто там? — крикнула Сэнди.

— Привет, Меган, — сказала Далила Фрэнклин, входя в маленькую прихожую. — Здравствуйте, миссис Кросби. Извините, что побеспокоила вас.

Сэнди выбралась из кресла.

— Далила, — поздоровалась она, озабоченно нахмурив лоб. — Что-нибудь случилось?

Меган поняла, что мать подумала про Яна — вдруг у него сердечный приступ или его сбила машина?

— Что-то с моим отцом? — спросила вместо нее Меган.

— Да нет, насколько мне известно.

Сэнди облегченно вздохнула:

— Что мы можем для тебя сделать?

— Я просто хотела узнать, не видели ли вы сегодня мистера или миссис Гамильтон?

Меган с Сэнди одновременно кинули взгляд в сторону соседского дома.

— Нет, — ответили они в один голос. — А что?

— Просто я должна была няньч… прийти к миссис Гамильтон, чтобы на несколько часов составить ей компанию, но я звонила минут десять, и никто мне не открыл.

Сэнди пожала плечами:

— Может, они куда-нибудь вышли?

— Наверное. — Далила переминалась с ноги на ногу, видимо, надеясь, что ее пригласят войти и дождаться, когда они вернутся.

«Только бы она не пригласила ее подождать», — молила про себя Меган.

— Я тогда попозже загляну.

— Может, тебе позвонить им? — предложила Сэнди.

— Да. Знаете, это очень странно. — Далила уже повернулась, чтобы уходить, и остановилась в тот самый момент, когда Меган собиралась закрыть дверь. — Вообще-то я не должна была туда больше ходить. Там очень страшно, но мне просто жалко бедную миссис Гамильтон. Вам с ней доводилось когда-нибудь общаться?

— Ни разу.

Далила слегка замешкалась.

— Ну, что ж… Увидимся в школе.

— Увидимся в школе, — повторила Сэнди, и Меган закрыла дверь.

20

— Я могу ему сказать, по какому вопросу вы пришли? — спросила девушка.

Джон Вебер навалился всем своим могучим весом на высокую стойку регистрации, внимательно осматривая ряд закрытых дверей, расположенных в хорошо освещенном внутреннем помещении.

— Просто скажи ему, что шериф хотел бы отнять несколько минут его времени. Да, Бекки, — обратился он к девушке, которую знал еще с двухлетнего возраста и чье пухлое веснушчатое лицо за прошедшие двадцать лет едва изменилось, — скажи ему, что я не имею возможности дожидаться приема весь день. — Он обернулся и посмотрел на переполненную приемную. Был понедельник, половина девятого утра, а здесь уже толпилось с полдюжины пациентов.

— Доктор Кросби, — прошептала Бекки во внутреннюю связь. — Вас хочет видеть шериф Вебер… Я не знаю, он не говорит. — И она с робкой улыбкой посмотрела на шерифа. — Доктор Кросби просит вас присесть, он выйдет к вам, как только закончит с пациентом.

— Спасибо. — Джон посмотрел на единственное пустое сиденье у серой стены, между пожилой женщиной, которая была явно не в себе и сидела раскачиваясь взад-вперед, и мужчиной, который сморкался, не переставая, с самого того момента, как Джон вошел в дверь. Если поднапрячься, то, может быть, он и вспомнит этих людей по именам, но вряд ли их знакомство идет дальше шапочного. То же самое касается и тех трех немолодых женщин и мужчины с несчастными напряженными лицами, которые зарылись в глянцевые журналы. А ведь было время, и не такое давнее, когда Джон знал буквально всех в городе. Теперь все кажутся ему на одно лицо. Джон вдруг понял, что не ощущает ни с кем из них ни малейшей связи. Интересно, в чем истинная причина этого разобщения — время? Или просто это лишний раз доказывает то, что с возрастом он стал слишком самодовольным и безразличным, а потому не может как следует выполнять свою работу? Он подошел к окну, выходившему на улицу, стараясь отогнать от себя укоризненное лицо мэра, будто отразившееся в тонированном стекле.

Приемная Яна Кросби располагалась на третьем этаже относительно нового трехэтажного здания на Чарч-стрит,[40] названной так из-за находившихся там нескольких церквей.