Убийственная реклама, или Тайна работодателя

Она подпрыгнула, хлопнула в ладоши, затем наклонилась, обняв его за шею. Он обвил правую руку вокруг ее талии, прижался губами к ее лбу. Продавщицы поглядывали на блондинку с плохо скрываемой завистью.

Толя расплатился, взял пакет с веревочными сине-оранжевыми ручками и нарисованными на упаковке тигровыми лилиями. Внутри лежали четыре коробочки, завернутые в тонкую целлофановую пленку. Две предназначались Полине, в третьем лежал мужской парфюм, а в четвертом подарок для мамы, производства Франции.

— Я жалею, — прижимаясь к его плечу щекой, сказала женщина, — что с нами не было Саши. Он бы убедился, что можно вкладывать душу даже в продажу косметики.

— Ты про «синюю юбку», с вытатуированной улыбкой? — уточнил Толик, проводив взглядом переливающийся на солнце отполированный, черный «Фольксваген», проехавший мимо пары по трассе.

— Да, с улыбкой она пересаливала, но ее познания меня убедили, — говорила Полина, смотря под ноги. — В любое дело можно вложить любовь, свое «я». Даже занимаясь выписыванием накладных и актов на списание материальных средств, можно…

— Быть творцом, — вставил он и рассмеялся, но, увидев, как она надула губки, изменился в лице, добавив: — Ты абсолютно права. Многим людям свойственно работать, как говорят, с душой, и бухгалтера не исключение.

— Вот именно!

3

В те самые минуты, когда Анатолий и Полина выбирали духи в дорогом салоне, в парке «Зауральная роща» двое студентов Государственного аграрного университета отошли от столика в кафе помочиться. Они прошли под сгорбленными ветками деревьев, примяли траву.

— Я с этой шмарой, Олей, отойду. Невтерпеж, — поливая светло-желтой струей толстый ствол тополя, произнес один из парней. Он был стрижен под расческу, одет в майку без рукавов, в джинсы, на левый бицепс была нанесена татуировка в виде колючей проволоки с вплетенными в нее листками, похожими на клевер.

— Что, шершавого загнать? — бросив завистливый взгляд на товарища, спросил другой. — Как ты их цепляешь? Пара пива, чекушка водки, и они ведутся.

— Моя слава идет впереди меня, — мотнув головой вниз, на зажатый в правой ладони член, ответил тот и стряхнул капли. — Я пер ее подружку, Ира вроде. Та, бли буду, растрепала.

— Если мы тоже сговоримся, то уйдем, — убирая в трусы свое среднестатистическое мужское достоинство, произнес студент и застигнул ширинку.

Они вышли обратно к задворкам летнего кафе. Обошли одноэтажное, сложенное из кирпича здание. Девчонки, изрядно захмелевшие, перебрасывались шутками с мужчиной, хлопочущим над шашлыком у мангала, от которого прямо в небо поднимался столб дыма.

— А вот и наши мальчики, — водя подушечкой указательного пальца по круглому горлышку бутылки пива, пропела одна.

Это была Ольга. Ее когда-то обесцвеченные волосы отросли, показав всем истинный черный цвет. Это придавало девушке неряшливый вид. Тонкие губы были накрашены толстым слоем ярко-красной помады, обведены такого же цвета карандашом, отчего казались толще. Накрашенные ресницы выглядели как накладные. На переносице красовалось несколько веснушек.

— Оль, давай пройдемся, поговорим, — предложил парень с татуировкой. Он встал в метре от столика. Большим пальцем правой руки он зацепился за петлю пояса джинсов, а остальными хлопал себя по ноге.

Девушка переглянулась с подругой так, что стало понятно, — они предвидели такое развитие событий. Поэтому Оля, ничего не говоря, встала, не забыв прихватить с собой сумочку и опустошенную наполовину бутылку.

— Мы вас тут подождем, — присаживаясь на ее место, заговорщически глядя на товарища, предупредил второй студент.

Парочка, чуть пошатываясь, побрела в сторону моста, мимо людей, мимо велосипедистов. Он положил ей руку на плечи, она вздохнула, посмотрела на Урал. На другом берегу плескались отдыхающие горожане. Проходя под мостом, девушка сказала:

— Мне Люба рассказывала о тебе…

«Точно, Люба, а не Ира. Люба с большими дойками», — осоловело взглянув на девчонку, подумал студент.

— Ты ее помнишь?

— Конечно, — кивнул он, прижимая ее поближе к себе. — Как она?

Они вышли на дорогу. Две колеи с потрескавшейся на дне засохшей грязью уводили в гущу деревьев. Прохожие стали встречаться реже.

— Она пришла в норму, — ответила Ольга. — Она месяц не могла отойти от того раза.

— Ты так смотришь на меня, словно я в чем-то виноват, — запустив ей в волосы пятерню, чуть сжав пальцы в кулак, произнес он.

— Вряд ли ты виноват в том, что владеешь таким агрегатом, — рассмеялась девчонка и без тени смущения раскрытой левой ладонью схватила парня за пах.

Он развернулся к ней лицом, обхватил руками и прижал к осине, зеленевшей у дорожки. Она увернулась от поцелуя, отпихнула его.

— Не тут! Пойдем туда! — ткнув рукой, сжимавшей бутылку, сказала она.

— А ты с характером, мне такие нравятся.

— А ты с яйцами, — рассмеялась Ольга, удаляясь с дорожки в сторону чащи, буйно зеленевшей.

— Значит, Любашке не понравилось? — пробираясь за ней следом, спросил татуированный и отодвинул в сторону упругую ветку.