Убийственное совершенство

– Тунец продолжает готовиться уже после того, как снимаешь его с огня. В этом и заключается секрет. Мало кто об этом знает, – гордо заявил он.

Наоми улыбнулась. Ее вдруг затошнило от запаха, и к тому же Джон каждый раз повторял одно и то же, когда жарил тунца, но расстраивать мужа ей не хотелось.

Они уселись за стол напротив друг друга. Джон положил ей на тарелку горчичного майонеза (его секретный рецепт!), потом салата.

– Наше здоровье! – Он поднял свой бокал.

Наоми приподняла в ответ свой, но едва коснулась бокала Джона, как почувствовала резкий приступ тошноты. Она еле успела добежать до ванной комнаты, где ее снова вывернуло наизнанку.

Вернувшись за стол, она увидела, что Джон так и не прикоснулся к еде.

– Ты в порядке?

Наоми покачала головой:

– Я… мне просто надо…

Горошек, вдруг подумала она.

Она опять встала:

– Я сейчас. Только возьму кое-что…

Наоми прошла в кухню, открыла морозильник, вытащила оттуда пакет с замороженным горошком и вместе с ним вышла на веранду.

– Хочешь горошка? Мне приготовить?

Она открыла пакет, отделила от смерзшейся массы одну горошинку, положила ее в рот, растопила языком и разжевала. Хорошо. Просто прекрасно. Она съела еще одну, потом еще и еще и почувствовала себя намного лучше.

– Вкусно, – сообщила она. – Ты ешь, а то все остывает. Не смотри на меня.

Джон протянул руку и погладил ее.

– Я вспомнил, что во время беременности у женщин иногда появляются странные желания. Наверное, это как раз то, что с тобой происходит.

– Никакое это не странное желание, – запальчиво возразила Наоми. – Я просто хочу замороженного горошка, вот и все.

Зазвонил телефон. Джон поднялся.

– Не надо! – крикнула Наоми.

Он вздрогнул и остановился:

– Но может быть, это…

– Я сказала, не надо! Не трогай этот чертов телефон!

Джон пожал плечами и сел за стол. В молчании они продолжили ужин. Джон съел немного тунца, Наоми сунула в рот сразу несколько горошин и с удовольствием их прожевала.

– Как прошел твой день? – наконец спросил Джон.

– Лори звонила. Она прочитала статью.

– И?..

– Джон, ради всего святого, зачем ты все рассказал этой женщине? Весь город знает. Вся Америка уже в курсе – а может быть, и весь мир. Я чувствую себя цирковым уродцем. Как мы теперь сможем воспитать нормального ребенка?

Джон уткнул глаза в тарелку:

– Может быть, нам стоит переехать? В Англию или в Швецию – куда-нибудь подальше отсюда.

– Все наладится. Рано или поздно.

Наоми в упор посмотрела на него:

– Ты правда в это веришь? Да у Салли Кимберли – или у любого другого проклятого журналиста в этой стране – дата рождения нашего малыша отмечена в ежедневнике красным маркером! А это случится всего через шесть месяцев!

Джон промолчал. У него в голове крутился только один вопрос: кто такие Апостолы третьего тысячелетия?

В мире существуют сотни религиозных сект. В том числе и таких, члены которых считают, что их вера дает им право убивать инакомыслящих. Джон вспомнил лица своих коллег сегодня утром. Масштаб произошедшего стал доходить до него только сейчас. Мир еще не готов к тому, что сделали они с Наоми. Все было бы нормально, если бы они хранили это в тайне.

Но теперь джинн выпущен из бутылки.

Хлопнула дверца машины.

Ничего особенного, однако оба, и Джон, и Наоми, встрепенулись. Как будто что-то почувствовали.

Еще журналисты, наверное.

Джон встал из-за стола, прошел по коридору в гостиную, окна которой выходили на улицу, и, не зажигая света, посмотрел наружу. Микроавтобусы и машины журналистов стояли на тех же местах, что и раньше. Но теперь среди них появился новый автомобиль. Он был припаркован совсем рядом с домом, прямо под фонарем. Ни эмблемы телеканала, ни названия радиостанции, никаких опознавательных знаков. Обыкновенный старый фургон, серый, запыленный, с вмятиной на крыле. Задние двери были открыты, и три человека, две женщины и мужчина, вынимали оттуда что-то, похожее на палки. Репортеры, толпившиеся на тротуаре, чуть потеснились, освобождая им место, и с интересом наблюдали за происходящим.

Джон ощутил странную тревогу.

Мужчина был худой и высокий, с длинными седыми волосами, собранными в хвост. Одежда на нем была старая и изношенная. Обе женщины тоже были какие-то потертые, под стать ему; одна такая же высокая, с длинными прилизанными каштановыми волосами, другая маленькая и полная, с короткой стрижкой. Они подняли свои палки вверх, и теперь стало понятно, что это не просто палки, а плакаты.

Новые пришельцы выстроились в ряд на тротуаре, держа над головами плакаты, но Джон никак не мог разобрать, что же на них написано.

Где-то в кабинете был бинокль, вспомнил он. Найти его оказалось делом нескольких минут. Оставив в кабинете еще больший хаос, чем было до этого, Джон быстро вернулся в гостиную, на ходу вынимая бинокль из футляра, и прильнул к окну.

«СКАЖЕМ НЕТ ГЕНЕТИКЕ», – гласил один из плакатов.

«ВЕРЬТЕ В БОГА, А НЕ В НАУКУ», – было написано на другом.

«ДЕТИ ОТ БОГА, А НЕ ОТ НАУКИ», – сообщал третий.

За его спиной раздался дрожащий голос Наоми.

– Джон! О господи, сделай что-нибудь. Позвони в полицию.